(*В связке дров тепла больше, у народа, собравшегося вместе, силы больше - алтайская поговорка)
"Национальный акцент" продолжает цикл публикаций о том, с чего начинались узы России с живущими в ней народами. Этот рассказ будет скорее о невероятной любви к родине. Любви настолько самозабвенной, что разные по происхождению этносы согласны именоваться единым названием, обозначающим принадлежность к феноменальному региону планеты – географическому центру нашего континента – Алтаю.
Когда б имел златые горы
Более тысячи лет алтайцы попадали в круговорот главных политических и экономических событий Евразии. Они входили в состав крупнейшего государственного образования в истории человечества – Тюркского каганата, на полвека объединившего территории Китая, Монголии, Казахстана, Алтая, Туркестана и Северного Кавказа. В империи Чингисхана в их распоряжении были просторы от лесов Северной Руси до тропических джунглей Вьетнама. Наконец, они до последнего отстаивали честь Джунгарского ханства. Но вот очередной этап экспансии цинского Китая в 1755 году перечеркнул великую кочевую историю алтайцев и стал угрожать самому существованию этноса.
Чтобы уберечь свой народ от гибели, большинство алтайских племенных правителей – зайсанов – обращаются к России с просьбой о защите и принятии их в подданство.
Но желанный союз с великой державой таил новую опасность. По решению властей алтайцам предписано переселение в поволжские степи. И не все смогли уйти от хрустальных озёр, девственной тайги и гор в белоснежных шапках – "Золотые горы" (дословный перевод с тюрскского), Алтай, первозданная красота земли, ставшей за века родной, – оказались дороже жизни своей и своего народа.
Откуда пошли
Нынешние алтайцы, проживающие преимущественно в тезоименных регионах – Алтайском крае и Республике Алтай, – признаны учёными прямыми потомками древнейших племен: гуннов, сарматов, скифов, тюрков, монголов и джунгар. Во времена расцвета Византии и в период образования Киевской Руси на Алтае обосновываются тукю, куу, теле и кыргызы. Ближе к IX веку приходят уйгуры.
Посему "алтайцы" – собирательное название племен, говорящих на тюркских языках.
Самые крупные народности – это телеуты, тубалары, урянхайцы, шорцы, теленгиты. Есть более сотни субэтнических групп, называемых сеоками. Принадлежность к ним определяется, как правило, родословной человека.
Выделяются две этнографические группы: южные алтайцы (алтай-кижи), говорящие на южноалтайском языке (до 1948 года назывался ойротским) и северные алтайцы, говорящие на северноалтайском языке.
В силу разного происхождения и отсутствия лёгкого сообщения – Алтай это ведь, прежде всего, система самых высоких в Сибири горных хребтов – между южными и северными алтайцами долгое время сохранялись значительные отличия не только в языковом, но и в культурном и бытовом планах. Заметная нивелировка и объединение, естественно, произошли во времена Советского союза.
Северяне региона относятся к уральской расе, занимающей промежуточное положение между европейцами и монголоидами. Имеют самодийские, угорские, тюркские, а также кетские корни. Прямыми потомками этих этносов считаются тубалары.
Некогда северных алтайцев этнографы предпочитали называть "черневыми татарами". Они предпочитали жить осёдло, занимались земледелием, охотой, рыбалкой и собирательством.
В свою очередь, на юге тюркские племена встретились с монгольскими. Так появились, к примеру, теленгиты и телеуты. Именно южан называли "ойроты" или "белые калмыки". Это ярко выраженные представители монголоидной расы. Кочуют и, соответственно, жилища предпочитают лёгкие в сборке и транспортировке: аил – шестигранная конусная постройка из брусьев покрытая корой или войлоком и войлочная же юрта. Окончательно увлекут жизнью в постоянных поселениях и научат строить избы алтайцев русские переселенцы лишь к концу XIX века.
Не плюй в колодец
В первой половине восемнадцатого века алтайцы – точнее, тюркоязычные местные племена – в большей степени зависимы от западных монголов, к тому времени называемых джунгарами.
Теленгиты, телеуты или белые калмыки в Джунгарии составляют четырьмя тысячами кибиток оток (группу родов или семей, объединённых по территориальному принципу, но с возможностью сменить дислокацию – всё же речь идёт о кочевниках – и с выстроенной иерархией, которая от перемены географических мест как раз не меняется). Являются вассалами джунгарского хана и платят алман (оброк) пушниной, скотом и железными изделиями.
Однако внутри самого Джунгарского ханства уже нет покоя. И после смерти в 1745 году кагана ("правитель" в кочевом государстве – прим.ред.) Галдан-Церена нескончаемые разборки кланов приводят к двоевластию, вражде, наконец, убийству ханом Даваци хана Немеху-Жиргала с последующим скоро предательством Даваци главным сподвижником нойоном Амыр-Саной. Хойтский этот князь не получив желанные "кан-каракольские, тау-телеутские, телецкие и саянские земли", ищет поддержки у цинского двора. И скоро – уже под маньчжурско-китайскими знамёнами – лихо участвует в карательных походах на недавно родную Джунгарию, где отличается жестокостью и рвением и по части мести алтайским князьям – особенно.
Несметная цинская армия окончательно оккупирует столь желанную территорию ханства. И тогда предводители основных алтайских отоков принимают решение об уводе своих людей в Российское подданство.
12 зайсанов – Омбо, Кулчугай, Кутук, Наамкы, Боохол, Черен, Буктуш, Буурут, Каамык, Наамжыл, Измынак, Сандут – в 1754 и 1755 годах обращаются к сибирским властям, включая генерал-губернатора Мятлева, сначала с просьбой о военной помощи, а затем и о предоставлении убежища.
Не получив ответа, пишут прошение о принятии под крыло уже самой императрице Елизавете Петровне: "За долговременным невзятием нас в Россию многие зайсаны взяты мунгалами (китайцами – прим. ред.) в свою землицу вместе с женами и детьми, посему, чтобы уберечь себя, просим взять нас в свою протекцию". В ожидании решения Петербурга, алтайцы перекочёвывают к русским крепостям, недавно возводимым ведь и от их набегов, в том числе. Возможно, в истории найдётся не так много примеров, когда уроки преподаются столь скоро, не отстрачивая мораль на поколения и века.
Близок локоток
Китайцы ещё долгое время будут претендовать на "сбежавший" народ. Заманивать щедрыми посулами или обманом уходящих в Россию. Предъявлять ноты Российской империи. И ещё почти сотню лет будут контролировать предместья реки Чуи и Улаганское плоскогорье. Россия пока не сможет полностью воспрепятствовать аппетиту Поднебесной, данные территории назовёт Первой и Второй Чуйскими волостями, жители оных ещё и в первой половине XIX века будут оставаться двоеданцами – подданными двух держав.
Примечателен и тот факт, что китайская историческая концепция предполагает, что Джунгария всегда была неотъемлемой частью именно их страны. И политика России по освоению, в том числе, Алтая трактуется исключительно как захватническая.
Однако именно жестокое обращение и бессмысленные убийства мирных кочевников, помноженные на бесчисленные поборы, в середине XVIII века окончательно отвернули от цинского двора большинство алтайских зайсанов и убедили в выборе российского протектората для будущего своего народа.
И вместе нельзя, и врозь невозможно
С 1586 года на землях бывшего Сибирского ханства, разгромленного казачьим отрядом Ермака, вверх по течению Иртыша и Оби один за другим появляются русские форты: Тюмень, Тобольск, Тара, Сургут. К 1720-му крепостей заметно прибавится: Омск, Семипалатинск, Белоярск, Бийск, Усть-Каменогорск, Чаусский и Бердский остроги.
И до возникновения Джунгарского ханства отношения русских с жителями Горного Алтая складывались вполне дружественно. Затем ойроты рьяно заявив свои права на земли и племена, нередко пересекались в своих геополитических интересах с российскими освоителями Южной Сибири. На рубеже XVII - XVIII веков население региона было поделено на тех, кто имел статус двойного подданства России и Джунгарии, но тяготел к той или иной стороне, как правило, по принципу географической близости. И значительно большую часть алтайцев, живущих от долины Катуни до Иртыша, находившуюся непосредственно на территории Джунгарии. Граница России с ханством в 581 верст протянулась от Кузнецка до Усть-Каменогорска.
Начало лета 1756 года. Вместе со своими семьями и улусными людьми к Бийску приходят зайсаны Буктуш, Бурут, Серен, Намыкай и демичи Менгош и Сергеков.
Согласно полученному 24 мая императорскому указу прибывшие присягают на верность и подписывают уверения в том, что "прикочевали в подданство всероссийской государыне в вечные роды непременно.
И где нам повелено будет селение иметь, по тому указу должны поступить и противу россиян никаких злых поступков, воровства и грабительства не чинить, в том и пред бурханы присягали, если пред в нарушение что учиним, то по воли и правам великия государыни наказание подвергаемся".
Формулировка клятвы не случайна – Коллегия иностранных дел предписала "зенгорцев" – ойратов – принятых в подданство, подальше от китайской напасти "перепровождать по линиям в волжские калмыки".
Сославшись на раззорение, лишения, болезни и разбежавшихся за время долгих скитаний родственников вновь обращённые от переселения на Волгу отказываются. Кто-то даже бросает скот, имущество, опасаясь отправления на чужбину, тайком возвращается в горы. Российские власти идут на уступку, официально оставляют алтайцев на зимовку в округе Бийска. Но беглецов и отпущенных на "копания сараны (полевая, сибирская красная лилия - Lilium tenuifolium, луковицу которой употребляют в пищу, - прим. ред.) и снятия с пашен хлеба" настойчиво возвращают и приводят к присяге.
Позднее, вслед за принятыми в подданство, к Бийску своих людей приведут зайсаны Емонаев и Емзынаков, Кутук. Отоки, предводимые зайсаном Омбо и демичами Самуром и Алтаем, вместе с 15 дымами (семьями) зайсана Кулчугая доберутся туда к концу лета. В пути их будут преследовать смерть и болезни, голод и холод. Кому-то уже вскоре всё же предстоит длинный переход в Поволжье. Но к началу 1760 года подданство России принято уже почти пятнадцатью тысячами джунгарских беженцев.
Свидетели истории
Из "Обращения алтайских зайсанов к командующему войсками Колывано-Кузнецкой линии Ф. Дегаригге с просьбой о помощи"
" <…>Мы, алтайские знатные зайсанги, все между собою согласись, сие письмо к полковнику чрез Намку посылаем.
Ежели бы вы, с толмачом Михаилом переговоря, сие наше дело вскоре привели ко окончанию, то бы оное было хорошо, а ежели бы вы прислали к нам войско и оным нас защитили и к себе взяли, то бы оное хорошо же было, також ежели бы вы здесь на наших местах крепость построили, то бы оное было крепко.
И ныне вы, Белого царя полковник, пожалуйте, возьмите нас к себе, а к нам уже со объявлением нарочные приезжали, что мунгалы хотят нас отсюда взять и перевесть к себе, и ежели вы нам войска хотя и не дадите, однако ж, ежели бы вы прислали к нам одного знатнаго человека, то бы и оное хорошо было, а мунгальским войском командующий владелец, именуемой Шидар Ванг Амунгус, как мы сами видели, имеет при себе пять тысяч человек войска, потом слышали, что оного войска при нем сорок тысяч. А ныне мы намерение имеем Белому царю подати платить и кроме Белого царя иного государя не имеем.
Намки руку приложил.
1756 г. апреля 6х"
Из рапорта сибирского губернатора В. А. Мятлева в Коллегию иностранных дел о приеме в подданство России народов Южного Алтая.
"<…> И для того необходимость требует принимаемых в здешнее подданство зенгорцев от тамошних границ отводить вдаль, но внутри Сибири и в отдаленности от тамошних границ таких теплых и для скота привольных мест нет, где б они, зенгорцы, с скотом своим кочевать могли, ибо все те места, которые простираются от зенгорской границы к северу, по их состоянию к житью их за тамошнею стужею и глубокими снегами, им неудобны, а как и вышеписано, их, зенгорских калмык, к поселению привесть никоторым образом невозможно
И потому Коллегия иностранных дел за теми резонами остается и ныне при прежнем своем рассуждении, чтоб зенгорцев, желающих быть в подданстве е. и. в., принимая, препровождать по линиям в волские калмыки таким образом, как о том по посланному к вам из Коллегии иностранных дел от 27 генваря сего 1756 г. указу определено, ибо которые из них единаче туда зайдут, тем уже к обратному побегу никакого способа совершенно не будет, да и зенгорцам доставать их оттуда силою невозможно, а при всем том и прием их в здешнюю сторону им, зенгорцам, столько чувствителен быть не может, нежели когда б они вблизости от них находились".
Из Указа коллегии иностранных Дел Сибирскому Губернатору В. А. Мятлеву о приеме в подданство России ойратских беженцев и населения южного Алтая.
"<…>И потому Коллегия иностранных дел за теми резонами остается и ныне при прежнем своем рассуждении, чтоб зенгорцев, желающих быть в подданстве е. и. в., принимая, препровождать по линиям в волские калмыки таким образом, как о том по посланному к вам из Коллегии иностранных дел от 27 генваря сего 1756 г. указу определено, ибо которые из них единаче туда зайдут, тем уже к обратному побегу никакого способа совершенно не будет, да и зенгорцам доставать их оттуда силою невозможно, а при всем том и прием их в здешнюю сторону им, зенгорцам, столько чувствителен быть не может, нежели когда б они вблизости от них находились.
<…> Только ныне та трудность остается, что, как и выше написано, присланный от зенгорского зайсанга Омбы собою объявил, яко оный зайсанг как к братским калмыкам, так и к волским калмыкам в соединение за дальностью идти не хочет, в каком намерении, может быть, и оный зайсанг Омбо с прочими находятся. Итак, остается теперь ожидать, не склонятся ж они к тому по приезде к ним отправляемых в Сибирь от наместника ханства калмыцкого Дондук Даши нарочных: попа и зайсанга, которые по полученному ныне здесь известию в непродолжительном уже времени к вам и отправлены быть имеют или уже и отправлены. А между тем и до приезда тех, от наместника ханства посланных, и что оные зенгорские зайсанга неотступно просят о принятии их в здешние границы, представляя уже и опасность им от продолжения, чтоб их в мунгалы не захватили, имеете вы по рассуждению, сообщенному вам от действительного тайного советника Неплюева, чрез кого заблагорассудит приказать их еще именем вашим спросить, в каком подлинно они намерении находятся и не склонятся ли, чтоб им для лутчей безопасности и удобности к кочеванию со скотом их перейти к волским калмыкам, обнадеживая их, что они проведены быть имеют по линиям без всякого изнурения их скотам и там врознь не раскочуются.
<…> Ежели ж бы они, зайсанги, и по такому чинимому им от вас обнадеживанию к переведению их в волские калмыки не склонились, а стались при том, чтоб они по принятии их в подданство е. и. в. оставлены были при тамошних границах, то хотя в рассуждении изъясненной выше сего неполезности в содержании их тамо надлежало б им в том отказать и от здешних границ отбить, особливо, ежели бы предугадать было можно, что они в таком случае не иным кем, но мунгалами захвачены б были, но понеже из последнего доношения вашего видно, что они как в китайском подданстве быть не хотят, так равным образом и от Амурсананя удаляются, из которых последнее обстоятельство толь вящее рассуждение заслуживает, понеже они, не имея к тому важных причин, совершенно б от своего народа удаляться не стали, и потому сумнение предстоит, чтоб они, в случае им со здешней стороны отказа, не были принуждены отдаться в защищение по способности Средней киргиз-кайсацкой орде, которая и без того уже полученными доныне над зенгорским народом при настоящем во оном смятении знатными авантажами взмерилась."
Тэги
