Максим Кузнецов: "Главная цель нашей работы – чтобы наш любимый вепсский язык жил"

Вепсский язык включен в «Красную книгу языков народов России», но при этом вепсская письменность только развивается — выходят новые учебники и книги, пишутся стихи, издается еженедельная газета. Чем же так интересен вепсский язык и какие национальные ценности он в себе хранит? «Национальный акцент» поговорил с преподавателем вепсского языка, лингвистом, сотрудником лаборатории многофакторного гуманитарного анализа и когнитивной филологии Казанского научного центра РАН Максимом Кузнецовым. Наш герой — не вепс, но уже 12 лет он изучает вепсский.

- Максим, как вы считаете, вепсский язык – «вымирающий»?

- К сожалению, да, вепсский язык «вымирающий». В последние годы численность самих представителей коренных малочисленных народов Севера остается более-менее стабильной, но количество носителей родных языков неуклонно падает. 10 лет назад на вепсском говорило около 3600 человек, а сейчас – примерно 2200 (конечно, среди них есть и те, кто выучил его в школе, университете или самостоятельно как неродной, а также и те, кто в реальности владеет языком слабо). Кстати, впервые за долгое время, если верить результатам последней переписи населения, по количеству носителей вепсского языка Ленинградская область обошла Карелию: в области носителей языка насчитали 875, а в республике – 754 (плюс 341 человек в Вологодской области и 98 в Санкт-Петербурге, пятимиллионном городе). Это еще не критичные цифры (как с водским и ижорским языками), но все равно довольно маленькие.

А почему так произошло – потому что в 1950-1960-е годы престиж языка был подорван, многие вепсы были переселены из малых деревень, в которых язык сохранялся, в более крупные населенные пункты, молодежь стала уезжать в города за образованием и работой. С одной стороны, люди стали забывать язык, с другой – многие родители сами отказались от идеи передать его своим детям, считая, что русский в жизни важнее, а вепсский будет мешать освоению русского. Это, разумеется, ошибочное мнение, так как знание разных языков, напротив, помогает человеку, развивает его мышление. В последнее время наблюдается некоторое повышение интереса к вепсскому языку, многие люди с вепсскими корнями (да и без них) начинают им интересоваться, но это не может переломить тенденцию уменьшения численности его знатоков, связанную с уходом из жизни его настоящих носителей, большинству из которых сейчас под 70 лет и больше.

- В чем ценность вепсского языка?

- Об этом очень трудно говорить конкретно, так как для каждого человека, которому близок вепсский язык, его ценность заключается в чем-то своем. Но для народа в целом он ценен как основной этнический символ, как носитель его культуры (и «культурного кода»), традиционных знаний, фольклора; это можно сказать не только о вепсском, но и о любом другом языке. Без знания вепсского языка невозможно понять не только традиционные сказки, но и современные новости о жизни вепсов, которые пишутся и создаются на нем.

В принципе, сейчас почти все вепсы больше говорят на русском, чем на вепсском (исключая разве что каких-нибудь совсем древних старушек в глухих деревнях), так что здесь речь надо вести о том, помнят или не помнят люди язык, могут или не могут на нем говорить. Но если уже не могут (и не испытывают интереса к своим корням), то тогда да, люди вливаются в русскую общность. Но, объективно говоря, это происходило и раньше, даже в середине XIX века. Элиас Леннрот тогда писал об ассимиляции вепсов и о том, что вепсского языка скоро не будет. Вопрос в том, в какой степени это происходит, повсеместно или нет (тогда – нет, сейчас – да).

- Чем вас привлек вепсский? Правда ли, что вы разрабатываете пособия на этом языке?

- Я еще не решил писать пособия по вепсскому языку, но в принципе это возможно; если будет складываться дальнейшее позитивное сотрудничество с Комитетом по местному самоуправлению, межнациональным и межконфессиональным отношениям Ленинградской области, меня вполне могут привлечь к разработке пособий по вепсскому. Отмечу, что у меня уже есть положительный опыт в этом деле: в декабре 2022 года в Татарском книжном издательстве Казани вышел мой самоучитель татарского языка, а сейчас я пишу самоучитель чувашского. Эту деятельность я веду в рамках своей работы как научный сотрудник лаборатории многофакторного гуманитарного анализа и когнитивной филологии Казанского научного центра РАН. А вепсский язык – мой давний личный интерес, который никогда не был напрямую связан ни с моей работой, ни с моим происхождением.

Почти 12 лет назад он привлек меня в первую очередь тем, что это язык одного из коренных малочисленных народов Ленинградской области, проживающего относительно недалеко от Петербурга. Было интересно познакомиться с языком людей, издавна живущих где-то поблизости. (Конечно, надо сказать и о том, что у меня в принципе был и есть большой интерес к разным языкам народов России; уже тогда я изучал еще и удмуртский язык, которым сейчас владею так же хорошо, как и вепсским, хотя использую  в последнее время редко.) Кроме того, была довольно интересна сама ситуация с тем, что малый язык имеет свою четкую письменную норму, на которой выходят газеты и даже есть радио- и телевещание (в виде сюжетов и изредка отдельных передач на ГТРК «Карелия»). И еще очень важно то, что уже тогда существовал качественный самоучитель этого языка, написанный петербургским преподавателем Игорем Бродским. Считаю, что сейчас залог сохранения любого малого (миноритарного) языка – это наличие его качественного самоучителя (а не уроки в школе). Прочитав этот самоучитель, а затем подписавшись на вепсскую газету «Kodima», я и выучил вепсский язык, для меня это было несложно.

Газету «Kodima» в электронном виде я иногда читаю и сейчас, иногда даже пишу туда статьи о новостях вепсской жизни из Петербурга. Общение на вепсском языке случается в моей жизни чрезвычайно редко, но, поскольку я начал изучать его уже давно и по своей воле, много размышлял над его грамматикой и соотношением её элементов, делал переводы на этот язык, я его не забываю и при необходимости всегда готов говорить и писать на нём. Хочу сказать и о том, что в этом году я даже выпустил сборник собственных стихов на вепсском языке, он называется «Elo» («Жизнь»).

- Чем вепсский язык отличается от финского? Назовите основные фонетические, лингвистические и синтаксические особенности.

- Вепсский проще. Он находится в контакте с русским языком уже тысячу лет; вследствие этого многие исконные финно-угорские конструкции подстроились под русские образцы, стала более похожей на русскую и фонетика, то есть звуковой состав. Поэтому осваивать вепсский язык человеку с родным русским будет легче, чем финский.

В области фонетики: в вепсском языке полностью смягчаются (палатализуются) согласные звуки перед гласными ä, ö, ü, i, во многих случаях и перед e. В финском такого нет, из-за чего вепсский слог tä гораздо больше похож на русский слог тя, чем на финский tä. В области морфологии: в вепсском языке почти утратились (стали очень редкими) те исконные формы, которые не имеют прямого соответствия в русской грамматике. Например, для финского языка актуально противопоставление Minä luen ‘Я читаю (вообще) / англ.: I read’ и Minä olen lukemassa ‘Я читаю (именно прямо сейчас) / англ.: I’m reading’, а в вепсском оно в принципе возможно (Minä lugen – Minä olen lugemas), но встретить второй вариант в реальной речи очень маловероятно. (Я, кстати, за то, чтобы использовать в письменной речи полузабытые формы, возвращать их в оборот.) В области синтаксиса: в финском, скажем, есть целый ряд конструкций, совокупно называющихся lauseenvastikkeet (эквиваленты придаточных предложений), а в вепсском ничего такого нет (иногда и потому, что утрачены нужные для этого морфологические формы). Например, по-фински можно сказать Minä tiedän, että hän tulee ‘Я знаю, что он(а) придёт’ (это обычное сложноподчинённое предложение с обычной изъяснительной придаточной частью) или Minä tiedän hänen tulevan (перевод такой же, но вместо придаточной части использован ее эквивалент, состоящий из местоимения в форме генитива и активного причастия настоящего времени). В вепсском же языке возможен только первый вариант (Minä tedan, miše hän tuleb), потому что и в русском языке возможен только он. (На эту тему я написал целую книжку, которая называется «Русские черты в вепсском синтаксисе» и вышла в 2018 году, сейчас ее можно найти в интернете).

- Вепский учить сложнее, чем английский или китайский?

- Если говорить объективно, то в вепсском языке все-таки сохранилась сложная и разветвленная грамматическая система (23 падежа – не шутка при 6 русских и 15 финских!), а в английском и китайском грамматики в принципе очень мало. Но, во-первых, как я уже сказал, вепсские модели во многом подстроились под русские, что сильно упрощает изучение вепсского языка русскоязычными, а во-вторых, – в случае с английским – когда грамматики в языке мало (ну что там есть кроме неправильных глаголов?), то мало и внимания к ней, а это значит, что людей при обучении английскому чуть ли не сразу заставляют пытаться говорить на этом языке на абстрактные темы, к чему они не готовы; из-за этого формируется стойкое предубеждение против этого языка («он сложный, мне его не выучить»). А в китайском языке, во-первых, чрезвычайно трудное иероглифическое письмо (хотя в Китае оно и упрощенное), а во-вторых, сложная тоновая система: почти что каждый слог должен произноситься одним из четырех тонов: нисходящим, восходящим, нисходяще-восходящим или нейтральным. В-третьих, простая грамматика, как ни странно, сама собой создает сложности для тех людей, в чьих родных языках грамматика сложная. Вот, скажем, в китайском языке нет множественного числа и прошедшего времени (в нашем понимании о них). И как русскоязычному строить фразы о чем-то множественном или о чем-то в прошлом, если мозг подсовывает ему те категории, которых в китайском нет? Новичку очень сложно подстроиться под отсутствие в изучаемом языке даже самых привычных для него грамматических вещей.

Поэтому вепсский язык с его 23 падежами и 4 (или 6) временами изучать проще, чем английский и китайский; в нем, в отличие от английского или французского, почти нет никаких нестыковок и сложностей при чтении («все читается так, как пишется»).

- Достаточно ли образовательной литературы на вепсском языке? А книжек для детей?

- Надо различать литературу на вепсском языке и по вепсскому языку, которая в принципе может быть на любом языке, но в реальности имеется главным образом на русском, в меньшей степени на самом вепсском и финском. Так вот, по вепсскому языку имеется самоучитель И. Бродского, а с 2021 года он выпустил целый ряд новых книг, в которых отошел от своих прежних принципов (в том числе «Грамматику вепсского языка» на русском языке, которой раньше не было). Есть школьная, но вполне содержательная грамматика вепсского языка на вепсском Н. Г. Зайцевой 2003 года, есть и вузовская грамматика в двух частях, написанная ранее ею же. В принципе, из серьезных трудов (не считая словарей) – посвященных именно нормативному вепсскому языку в разных его вариантах – это пока все.

Книжки для детей на вепсском языке издаются в Карелии (хотя недавно я подготовил издание «Маленького принца» на вепсском, вышедшее в Германии; текст отредактировала Н. Г. Зайцева), и тут надо отметить его преподавательницу Ольгу Жукову, писавшую детские стихи, которая не так давно, к сожалению, ушла из жизни еще совсем молодой. Ее коллеги из Петрозаводска недавно подготовили посмертное издание ее произведений «Ezmäine änik» («Первый цветок»). В принципе, образовательной и детской литературы на вепсском языке (а также религиозной), мне кажется, хватает; правда, можно сказать, что не хватает всего остального. Художественная литература в основном представлена стихами (но есть и крупное произведение – эпос Н. Г. Зайцевой «Вирантаназ»), оригинальной прозы очень мало (на ум приходит только роман «Kalarand» И. Бродского); драматических произведений, написанных изначально на вепсском, нет вообще. Но есть очень крупные и важные переводы на вепсский язык, выполненные Н. Г. Зайцевой, – «Новый Завет» и «Калевала».

- Как вы видите дальнейшую судьбу вепсского языка?

- К сожалению, несмотря на то что я сам, не будучи вепсом по рождению, по сути, стал вепсским языковым активистом и даже поэтом, вижу дальнейшую судьбу вепсского языка не очень позитивно. Количество носителей, хороших знатоков диалектного вепсского языка, живущих в деревнях, будет продолжать снижаться, а число людей, выучивших его как неродной в университете, по книжкам и газетам или еще как-нибудь (например, на курсах), будет расти, но гораздо менее быстрыми темпами. И если эти тенденции сохранятся, то лет через пятьдесят мы придем к тому, что на свете будут жить какие-нибудь сто человек, владеющие вепсским в разной степени, и ни для кого из них он не будет в полной мере родным. Среди национальной интеллигенции (исключая пожилых людей) эта ситуация, в общем-то, имеет место быть уже и сейчас.

Но все же это лучше, чем ничего. Надо смотреть в будущее позитивно, преодолевать разногласия, которые сильно затрудняют работу над сохранением и развитием вепсского языка (увы, они есть), и надеяться на то, что вепсский язык – как и другие малые языки народов России – будет жить. И для коллег из Карелии, и для нас, петербуржцев и ленинградцев, это главная цель нашей работы – чтобы наш любимый вепсский язык жил.

Полина Янова, фото из архива Максима Кузнецова

18.12.2023