Апокалипсис глазами белорусского народа

В нашей необъятной России и среди ее ближайших соседей –  Белоруссии и Украины – не найдется семьи, не затронутой Великой Отечественной войной. Моя семья не исключение, и у нас сохранилась память жизни под оккупацией.

Моя прабабушка Валентина Федоровна и ее муж, которого я всегда называл «дедом Валентином» пережили эту оккупацию в Белоруссии, захваченной в первые дни войны. Моя прабабушка из города Минска, а прадедушка – из маленькой деревени в Гомельской области. Память об ужасных годах жизни в оккупации у нас передается напрямую от тех, кто видел это своими глазами.

Прабабушка, заставшая войну в четырехлетнем возрасте, редко говорит о том, что видела лично она, но когда все же приходится говорить на эту тему, то ее начинает трясти, а глаза резко наполняются слезами.

Прадедушка был более разговорчивым, но, из-за его смерти три года назад у меня остались лишь смутные воспоминания с нашего последнего визита к нему в 2019 году. Помню, прадедушка рассказывал, как в соседнюю деревню в нескольких километрах от его дома однажды зимой 1942 года пришли оккупанты, изнасиловавшие дочь священника, а после расстрелявшие жителей той деревни. В тот момент, как говорил прадедушка, земля будто дрожала от выпущенных пуль и снарядов, а светлое, ясное небо, резко стало пепельно серым. Возможно поэтому я, тогда подросток, запомнил не название деревни или точную дату тех событий, а чувства прадеда: тот страх и ужас, с которым он рассказывал ту историю.

После того, как я поступил на исторический факультет, тема геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны стала одной из самых важных для меня, в первую очередь как для человека, чья семья столкнулась с этими ужасными событиями.

Летом этого года, во время моей поездки в Минск, столицу Белоруссии, я съездил в Хатынь – деревню, сожженную гитлеровцами вместе со всеми ее жителями. Уже много лет на месте этой деревни действует мемориальный комплекс.

Хатынь была сожжена 22 марта 1943 года. Поводом для уничтожения этой деревни стала перестрелка между партизанами и оккупантами. В ходе этой перестрелки был убит национальный герой гитлеровской Германии – Ханс Вельке – чемпион по толканию ядра на летних Олимпийских играх 1936 года в Берлине. В военные годы Вельке служил в немецкой охранной полиции. Его отделение базировалось на захваченной Белоруссии. А после убийства национального героя захватчики решили учинить расправу над местным населением. Выбор пал на деревню Хатынь. 22 марта, во второй половине дня оккупанты собрали всех жителей деревни в сарае и подожгли его. Тех, кто смог выбраться, каратели расстреливали пулеметным огнем. В тот день погибло 149 человек, 75 из которых – дети. В чудовищной мясорубке смогло выжить несколько детей и один взрослый – 56-летний деревенский кузнец Иосиф Иосифович Каминский. Его сын Адам был смертельно ранен в живот и получил смертельные ожоги.

Образ Каминского, держащего на руках сына Адама, лег в основу ключевой композиции мемориала в Хатыни. Сам же мемориал, открытый 5 июля 1969 года в честь 25-летия освобождения Белоруссии, стал отражением не только хатынской трагедии, но и трагедий сотен белорусских деревень, уничтоженных в годы оккупации.

В 1985 году Элем Климов, будучи ребенком, также увидел войну и гибель мирных людей. Отражением Хатыни и множества других деревень с похожей судьбой стал фильм - «Иди и смотри».

«Иди и смотри» - история нескольких днях войны, показанная глазами четырнадцатилетнего мальчика Флеры, попытавшегося вступить в партизанский отряд. Несмотря на неудачную попытку стать партизаном, Флера, вместе с девочкой Глашей, попадает в пекло контрпартизанской операции захватчиков, во время которой погибают не только сами партизаны, но и семья Флеры – его мама и сестра. Пытаясь спастись от гитлеровцев, Флера скитается по заросшим лесам Беларуси, чуть не тонет в болоте. В итоге своих скитаний он становится свидетелем уничтожения безымянной деревеньки вместе со всеми ее жителями. Перед сожжением согнанных, словно скот, людей один из гитлеровцев предлагает выйти взрослым, оставив в сарае своих детей. Но никто не выходит.

Кадр из фильма "Иди и смотри"

К моменту, когда в деревню приходят партизаны, перебившие оккупантов, деревня уже уничтожена, а ее жители сожжены. Во время допроса выживших гитлеровцев и их союзников из числа местного населения никто из убийц не сказал ни слова за исключением одного фанатика, передавшего через переводчика: «Вас не должно быть. Не все народы имеют право на будущее. Низшие расы плодят заразу коммунизма. Вас не должно быть. И миссия будет исполнена. Сегодня или завтра».

После этих слов по знаку командира Флёра подаёт немецкому переводчику канистру с бензином, и тот в надежде спасти себя поливает им кричащих пленных. Но, не выдержав отвратительной сцены, одна из женщин начинает стрелять по ним, и к ней тут же присоединяются остальные партизаны. После этого житель сожжённой деревни бросает уже бесполезный факел в лужу, и все молча расходятся.

В конце фильма измученный, голодный старик, который еще пару дней назад был четырнадцатилетним мальчиком, находит портрет Гитлера с надписью: «Гітлер асвабадзіцель» - и начинает исступлённо стрелять в него. Сцена сопровождается нарезкой кинохроники ключевых событий становления, развития и последствий гитлеризма, идущей в обратном хронологическом порядке. Флера все это время стреляет, пока на экране не показывается младенческий портрет Гитлера. В ребенка Флера выстрелить не смог.

«Иди и смотри» - это шокирующая история не только о трансформации мальчика в старика, но и отражение сотен очень похожих историй, случившихся в годы оккупации Белоруссии. Сам же режиссер Элем Климов сказал, что, если мы забудем свое прошлое, то мы обречены повторить его заново.

Родион Астафьев

07.11.2023