В лес – только с разрешения
Лес – это не просто деревья и кусты, лес – это жизнь коми народа. Пропитанный духом северных широт и закалённый суровыми снежными бурями, он заставляет любого бояться и уважать себя, ведь в лесных дебрях властвуют свои хозяева, а человек в них – просто гость.
Мой дедушка – ижемский охотник. Его дедушка, и дедушка дедушки – ижемские охотники. И все предыдущие дедушки были ижемскими охотниками. И из поколения в поколение эта тяга к лесу не пропала, как и бережное к нему отношение. В моей семье высоко ценятся нормы поведения в лесу, и речь не об уроках ОБЖ. Например, мы никогда не сквернословим в чаще, не мусорим и не ругаемся. Не берем слишком много, и не жалуемся, когда чего-то мало.
И это еще мы в современных реалиях потихоньку отпускаем обычаи родового промысла, а вот наши предки соблюдали немного другие, более строгие правила. Перед тем, как зайти в лес, всегда спрашивали разрешения у Вӧрса (лешего), ведь он решал, будет ли добыча, и вернётся ли вообще охотник домой. Я знаю, что мои прадедушки перед тем, как заночевать в лесу за рекой в охотничьей избушке, обязательно топили печь и кидали туда хлебную крошку, чтобы задобрить лесных духов. Всегда запирали двери и окошко под потолком изнутри, чтобы не запустить нечистую силу. А выходя из леса, благодарили за добычу, даже если она была не особо удачной.
Я думаю, что все эти поверья не просто важная часть нашей культуры, но и огромная морально-этическая воспитательная база. Ведь благодаря суевериям можно регулировать не только правильное поведение человека, но и дисциплину целого общества, а это, по сути, может заменить целую законодательную систему.
Когда я училась в школе, учителя много рассказывали нам о традициях и обычаях, которые издавна присущи коми-ижемцам. В основном, как я тогда думала, это были детские «страшилки». Нам не раз рассказывали о том, что между двумя деревнями – Кельчиюром и Малым Галовом – ходят «гӧрд сарапан». Со слов источника, это «язычники, которые похоронили себя заживо в землянках в лесу, когда в Коми край пришло православие». И каждый раз, когда мы шли ночью с ребятами на дискотеку в соседнее село, в моей голове звучала мысль: «Хоть бы их не встретить». Естественно, с возрастом эти мысли ушли и пришли другие – о том, что, скорее всего, нас пугали, чтобы мы, несовершеннолетние и охочие до приключений, сидели по домам. Однако впечатление осталось навсегда, и иногда, когда я уже в сознательном возрасте еду на машине по дороге меж этими сёлами, я все еще поглядываю в лес, стараясь распознать там ярко-красную мелькающую ткань. Но разве это был не ловкий воспитательный приём? Не могу сказать, насколько на нас это действовало, ведь мы всё равно гуляли ночью – просто гуляли в страхе, но от каждого шороха мигом мчались если не по домам, то хотя бы в многолюдные места.
Все наши поверья, хоть и основывались на сюрреалистическом представлении о мире, но помогали в реальной жизни ценить то, что дала коми человеку природа. И это была настоящая школа жизни от ижемской культуры для юной меня, которая сформировала мое мировоззрение.
Дарья Вокуева
13.10.2023