«Путь наименьшего сопротивления»

«Сегодня для человека его национальная идентичность уходит на второй план. Жизнь в деревне тяжелая, нужно детей вырастить, прокормить. А дети вырастают, уезжают учиться и на малую родину не возвращаются», - Валерия Лемская

Главный объект исследований Валерии Лемской, доцента кафедры перевода и переводоведения Томского педагогического университета (ТГПУ) — языки народов Сибири. Но многолетний опыт полевых экспедиций, общение с носителями редких языков, их рассказы также создают и образы их быта, культуры, истории и дальнейшей судьбы. Валерия поделилась с нами тем, что знает.

«Непрестижный язык»

— Говоря о языках коренных народов Сибири, нужно отметить, что в настоящее время не только осталось мало их носителей, но и их количество в местах традиционного проживания с каждым годом уменьшается. Человек всегда стремится к чему-то комфортному, к наименьшему расходу энергии. И, конечно, жить в городе, в квартире, где не надо топить печь, носить воду, гораздо удобнее, чем выживать в далекой деревне. Поэтому многие, прежде всего молодежь, уезжают из родной деревни в райцентр или город.

Процесс исчезновения малых языков и культур был запущен давно. Коллективизация, освоение Сибири. Малые народы были подвержены установке на скорую ассимиляцию. Их идентичность и их язык определялись как «непрестижные». Была задача – строить советское общество, для которого единым был выбран русский язык.

Моя специальность – лингвист-переводчик, и в экспедициях меня в первую очередь интересует язык. Исторические, культурные факторы в моих исследованиях вторичны. Но люди сами рассказывали, как это было. Детей забирали в интернаты, отрывали от семьи. Некоторые родители пытались их спрятать, но кочевую семью выслеживали на вертолетах. С одной стороны, их помещали в интернаты с благой целью – дать образование. С другой стороны, им запрещали говорить на своем языке, даже в личной беседе друг с другом, следили, чтобы они общались только на русском. Тесная связь с семьей постепенно прерывалась.

Было достаточно одного поколения, чтобы этот процесс запустился и стал необратимым. Дети возвращались домой и уже плохо понимали, что им говорили родители, они сами не хотели использовать язык своей коренной народности. Ведь это «непрестижно»,а «родители просто неграмотные».

Вопрос «удобства общения»

Сейчас детей не забирают в интернаты, не принуждают разговаривать на русском, но, чтобы общаться с ребенком на языке меньшинства, отличном от языка социума, нужно быть большим энтузиастом. Не стесняться, не думать, что подумают окружающие. Такие семьи есть, но очень мало. В смешанных браках ребенку нужно выбрать одну идентичность, и он, вероятнее всего, предпочтет ту, которая даст ему больше привилегий, то есть русскую.

Чтобы не выделяться многие выбирают путь наименьшего сопротивления. Сегодня для человека его национальная идентичность уходит на второй план. Жизнь в деревне тяжелая, нужно детей вырастить, прокормить. Дети вырастают, уезжают учиться и на малую родину не возвращаются. А языки исчезают с большой скоростью. Мы не успеваем их изучать и даже записывать.

Около десяти лет назад на нас вышел один дедушка, сказал, что он остяк родом из деревни Тургай Асиновского района. Мы, честно говоря, засомневались, что он остяк, так как в Тургае традиционно проживали нижние чулымцы. Оказалось, он действительно был последним носителем нижнечулымского диалекта. С его уходом диалект исчез. У чулымцев вообще осталось две деревни, в которых еще можно услышать их речь. И активно на их языке сейчас говорят человек 10, не более.

Конечно, начиная исследования в лингвистике, я не думала, что когда-то буду связана с языками Сибири, в особенности с чулымцами, и тем более, смогу общаться с ними на их языке.

Процессы исчезновения языков и культурного многообразия глобальны, они происходят везде. Во всех странах говорят о вымирании тех или иных языков. Немцы, например, да и огромное количество мировых исполнителей вообще, давно поют по-английски. То есть, в мире происходят одни и те же процессы, просто в разных масштабах. И, возможно, в будущем под угрозой исчезновения окажется и русский язык.

Определяющий фактор для выбора языка межнационального общения – это мировая политика и экономика. В современных условиях — это прежде всего английский язык. В современной России языком общения, конечно, является русский язык.  И многим представителям малых народов на нем говорить удобнее, чем на своем этническом языке.

В каждой деревне свой диалект

В России официально признано около 80-ти малых народов со своими языками, но это далеко не все. Трудно изучить все языки, их диалектное многообразие.

Есть, например, в Восточной Сибири такой народ как тофа (тофалары), живущие в труднодоступной местности. Есть эвены, есть эвенки и многие другие. У каждого из этих народов есть разные диалекты. На Кавказе, можно сказать, в каждой деревне свой диалект.

Лингвистами иногда выделяются «женские» и «мужские» языки. И получается, что в одной семье существует несколько языков, тогда жена с мужем может говорить на одном языке, а с детьми - на другом.

И даже в малочисленных языках до последних носителей отмечается языковое разнообразие. Так, у чулымцев одной деревни язык отличает от того же чулымского языка другой соседней деревни.

Наследие Дульзона

Кафедра языков народов Сибири ТГПУ продолжает дело своего основателя – Андрея Петровича Дульзона. Документирует и изучает языки коренных народов сибирского региона.

Андрей Петрович родился в семье поволжских немцев, в 30-е годы много ездил по родному краю, собирал материал по диалектам немцев Поволжья. А в 41-ом году Дульзона сослали в Томск, однако, устроили на должность профессора в педагогический институт. Он сразу же начал интересоваться местными языками и обнаружил, что Сибирь не менее пестра, чем его родное Поволжье. Дульзон начал самостоятельно и даже за свой счет выезжать в экспедиции, исследовать языки народов Сибири, брал с собой студентов. А потом по его инициативе в институте был открыт кабинет языкознания, ставший в последствии лабораторией и кафедрой языков народов Сибири.

Дульзон успел описать множество диалектов до их исчезновения. Что-то успели зафиксировать и сохранить его приемники. И, как не печально, в случае исчезающих языков, именно те, кто эти языки изучает — часто остаются их единственными носителями.

Студентка Школы межэтнической журналистики в Томске Юлия Бородич