Екибут некинабут — жили были…
«А где у тебя зрачки? — об этом у меня постоянно спрашивают» — смеясь, рассказывает семнадцатилетняя Мария Ефраниан. Пшеничные волосы развеваются на ветру. Темно-карие глаза (зрачков и правда совсем не видно!) улыбаются, и черные густые брови приподнимаются. Светлые волосы у Маши в маму, хотя она их и подкрашивает. А вот глаза в папу. Кто же Маша? Русская иранка? Или иранская русская?
– Я познакомился с мамой Маши на Каспийском море, – рассказывает Али Ефраниан. – Она потом вернулась в Томск, позвонила мне и сказала, что беременна Тасей, нашей первой дочкой. Вот я и приехал.
В России родились обе дочки. Но сразу после рождения Маши семья Ефраниан уехала в Иран.
– Я два года жила в Иране, но была такая маленькая, что ничего не помню. Тася что-то рассказывала про двухэтажный дом, разных зверушек: ежиков, собак. Но она тоже мало помнит. Мы уехали оттуда, когда ей было семь лет, а мне два, – вспоминает Маша.
В детстве Али часто читал младшей дочери сказки. Причем на иранском языке. Иногда он рассказывал их по памяти.
– У нас была раскладная книга с объемными картинками. Вот папа оттуда и читал сказки. Я у него каждый раз спрашивала, что там написано. Он сначала говорил на иранском, а потом переводил мне на русский.
В русских сказках обычно оживали животные или предметы. А в каждой иранской присутствовала некая высшая сила, которая помогала героям и наставляла на правильный путь.
– В школе ко мне часто подбегали одноклассники и спрашивали: «Знаешь что-нибудь на иранском?» И я им говорила, – И тут следует непонятная фраза, Маша будто заклинание произнесла «екибут-некинабут». – С этой фразы папа всегда начинал сказку. Это иранский вариант русского «жили-были». Я ее с детства запомнила.
Это, наверное, единственное выражение, которое может сказать Маша на иранском. Она не планирует учить язык. «Сложно», – говорит. Однако английский выучить хочет. Чтобы с иранскими родственниками общаться, они английский знают.
– Родня часто звонит папе по видеосвязи. Передают мне привет. Я правда ничего не понимаю. Папа переводит! Мне очень нравится, как он говорит на иранском. Мне этот язык по звучанию даже больше нравится, чем русский. В нем все будто бы рифмуется. И он очень плавный. Хотя папа говорит, что он сложнее, чем русский.
В школе с шестого класса начинается история нашей страны. Иногда на уроках касаются истории и других государств.
Каждый раз, когда рассказывали про Иран, Маша кричала: «Я там была! Это моя родина».
– Но Россия, наверное, больше родина. Я тут всю сознательную жизнь, – добавляет Маша. – Однако считаю себя и иранкой, и русской.
В Иране большая часть населения – мусульмане. Папа Маши молится каждый день. В детстве он рассказывал дочери об Аллахе: «Бог един, и он дал нам все то, что нас окружает. Мы должны быть благодарны ему». Однако эти рассказы никак на Машу не повлияли. Она атеистка.
– А во что ты веришь? – спрашивает у нее папа. – В себя веришь? В мозги свои веришь?
– Я в религию не верю.
– Ты просто молодая. Подрастешь, поймешь, во что верить.
Маша не отмечает мусульманские праздники. Зато православные очень любит. В детстве ей очень нравился день Ивана Купала. Сейчас она очень любит Рождество и Пасху.
Машины мама с папой сейчас живут отдельно. Но Али так из Томска так и не уехал. Маша называет встречи с папой – праздником.
– Папа часто готовит иранские блюда, когда мы вместе собираемся. Мне очень нравится спагетти по-ирански, и его плов. Это намного вкуснее, чем, например, бабушкин борщ, – смеется Маша. – Сама я иранские блюда не готовлю, потому что нужна специальная кастрюля, она похожа немного на мультиварку, но там только одна функция для приготовления спагетти. Но в будущем предпочла бы иранские блюда русским.
Не только Али занимается приготовлением иранской кухни. Иногда и мама Маши может что-нибудь состряпать.
– Родственники мне часто присылают пашмак. Это такая вкусняшка! Иранская сахарная вата, но более тянучая. Она очень сладкая. Даже не знаю с чем ее сравнить. Наверное, в России нет ничего вкуснее.
Следующей весной Маше исполнится 18 лет. Они с папой договорились наконец-то поехать в Иран.
– Я очень хочу там побывать. Пообщаться с родственниками, увидеть горные пейзажи, про которые мне рассказывал отец.
На вопрос «Осталась бы ты в Иране насовсем?» Маша пожимает плечами: «Не знаю. Я сейчас очень хочу уехать из России. Может быть, в будущем наоборот захочу вернуться».
Так все же, ты русская иранка? Или иранская русская?
– Я вот смотрю, например, волейбол. Там играет иранская команда. Я болею за нее. Еще футбол был, я болела и за русскую команду, и за иранскую.
– А если обе будут играть?
– Буду за обе болеть! Вот такая я, неопределившаяся.
Полина Александрова
21.10.2020