Я выходила замуж в джинсах и чадре...

Томичка Арина Ахмади о муже-иранце, трёх свадьбах и принятии ислама.

"ДЖОРДЖ КЕННАН" ИЗ ИРАНА       

С мужем мы познакомились в 2010 году. Тогда я только начала работать на томском телеканале ТВ2, а Маджид — учиться в аспирантуре на кафедре русского языка как иностранного. Сейчас он, к слову, уже кандидат филологических наук. Вообще, я дипломированный фольклорист-этнограф, а не журналист по образованию, и на тот момент арт-проект "Васильев вечер" запускал программу "Неволя" о сибирской каторге и ссылке. А поскольку это "моя" тема, мне захотелось снять сюжет. Это было своего рода театрализованное представление, где Маджид играл роль Джорджа Кеннана, американского путешественника, который в конце 19 века отправился вместе с ссыльными в Сибирь и записал свои воспоминания. Перс, участвующий в фольклорной постановке — вот такая журналистская находка! Я взяла интервью, мы разошлись и благополучно забыли друг о друге.

Где-то через полгода состоялась наша вторая встреча. Я приехала в краеведческий музей снимать сюжет о праздновании дня Ивана Купалы. Маджид там тоже был - пилил дровишки, играл с детьми. Он снова дал мне небольшое интервью, мы списались в соцсетях и закрутилось! Тогда мне было 19, но встречаться мы начали только через год. На самом деле, что бы мы ни говорили про собственную толерантность и образованность, стереотипы срабатывают на ура! Но при этом очень незаурядно проявила себя моя мама, которая сказала: "Господи, тебе же не замуж за него выходить! Пообщайся с парнем!". Вот так и общаемся уже 6 лет.

А у него были стереотипы о русских девушках?

На тот момент, когда мы начали встречаться, он уже больше года жил в Томске, до этого приезжал на стажировку в Астрахань, т.е., в принципе, знал, чего ожидать. Сейчас, узнавая про традиции  взаимоотношений между мужчиной и женщиной в Иране, я очень удивляюсь его открытости — то, как развивались наши отношения, совершенно нормально для нас, но неприемлемо для иранцев. Например, до нашей первой свадьбы мы жили вместе около четырех лет, в Иране же добрачные отношения, может, и встречаются изредка в больших городах вроде Тегерана, но, в целом, не приняты. Кроме того, он спокойно относился к тому, что я могла пойти погулять с друзьями, а в Иране это практически невозможно.

Такая его открытость — это черта характера, воспитание или что-то другое?

Я думаю, и то, и другое. На самом деле, меня поражает его умение не оценивать чужие традиции с точки зрения своих. Он умудряется принимать другие взгляды такими, какие они есть: это не его, чужое, но без оценок и разделения на хорошее и плохое.

"АХ ЭТА СВАДЬБА, СВАДЬБА, СВАДЬБА..."

У нас было много бюрократических проблем и в России и в Иране. Из-за того, что он служил в армии на родине, нам два года пришлось жить в разных странах: я здесь, он там. Мужчине и женщине, не состоящим в родстве, в Иране довольно трудно общаться. К примеру, их не заселят в один номер в гостинице, а брак с иностранцем там — это длительная эпопея.

Но, к счастью, у мусульман-шиитов есть такое явление, которое разрешено де-юре, но редко встречается в жизни и даже осуждается обществом, — это временный брак. Это не грех, с точки зрения религии, но порицается обществом. Временный брак не вписывается в паспорта, но выдается свидетельство, где прописываются условия, например, о детях,  рожденных в этом браке, срок, на который он заключается. Родственники мужа были жутко недовольны этой формой брака, но по-другому было нельзя: легализация документов для постоянного брака — это очень долгая история. У них, к слову, нет понятия "светский брак", любой брак — религиозный. 

 А вероисповедание супруга-иностранца при этом не имеет значения?

Имеет, иранские законы запрещают браки между представителями разных религий, поэтому я приняла ислам. Без этого нас бы попросту не женили! Мы с мужем не очень религиозны, поэтому для меня и моих родственников это не было чем-то страшным. Мы пришли в одно место, что-то вроде нашей епархии — на вид, обычный кабинет служащего средней руки. Единственное, нужно было разуться и быть в чадре. На мне были джинсы и светлая рубашка, а мама и сестра мужа преподнесли мне в подарок по такому поводу белую чадру.

Для принятия ислама мне нужно было произнести на арабском: "Я признаю Аллаха как единого Бога, а Мухаммеда как Пророка его". И обязательно на арабском! Что для меня очень странно, по логике, нужно бы произносить на родном языке, чтобы это шло от сердца. Мы немного порепетировали: муж говорил, я повторяла. Спустя несколько попыток мама мужа бросилась меня целовать — я поняла, что произнесла правильно! Я была даже, честно говоря, немного раздосадована — вроде как жизнь меняешь, а всё прошло так обыденно и не торжественно.

После я уехала домой в Россию и с мужем в следующий раз мы увиделись только через 9 месяцев. А поскольку здесь тоже сразу нужно было решать миграционные вопросы, мы буквально в понедельник пошли подавать документы, а в пятницу нас уже зарегистрировали. Свадьбы, как таковой, не было - посидели с друзьями, выпили вина.

А третий брак, уже постоянный по иранским законам, мы заключили в посольстве в Москве. В силу того, что брак регистрируется на территории России, легализация документов не нужна, но при этом он признается в Иране. Всё тоже прошло довольно обыденно, в перерыве между самолетами. Теперь у меня два паспорта, два гражданства. Фамилию, кстати, я решила взять мужа, хотя для Ирана это довольно редкое явление.

У моей мамы с Маджидом очень хорошие отношения, иногда мне кажется, что они даже дружат против меня. Он вообще очень обаятельный, поэтому, в целом, со всеми родственниками — всё хорошо.

А у Вас с его родственниками?

Они конечно не с большим восторгом отнеслись к моему появлению. Но не лично из-за меня, а скорее потому, что я иностранка. Дело, наверное, в том, что это своего рода неравный брак - молодые могут сойтись, но семьям жениха и невесты сложно общаться, а ведь в Иране очень сильны родственно-клановые связи. Хотя семья очень дружелюбная и радушная.

Персидский я пока не знаю, но когда-нибудь хочу выучить, потому как если братья и сестра Маджида как-то еще говорят по-английски, то родители совсем английского не понимают. Хотя на языке жестов нам с его мамой удается очень даже сносно поболтать. У него же с моими родственниками языкового барьера не было, поскольку он говорит по-русски практически без акцента и даже переводил Шукшина на персидский, а советские фильмы знает даже лучше, чем я, потому что учил по ним русский язык.

Что касается иранской культуры, мы празднуем некоторые национальные праздники. Навруз, например, праздник весны, который в России почему-то многие ошибочно считают мусульманским. Хотя это древнейший персидский праздник, который появился гораздо раньше ислама. Или Ялду - самую длинную ночь года, которая празднуется 21 декабря.

40 МИЛЛИОНОВ В ПОДАРОК

На личном опыте и исходя из того, что я читала, иранские мужчины очень семейно-ориентированные. Приготовить ужин, помыть посуду, прибраться — это в порядке вещей и не вызывает снобизма, мол, не мужское это дело. Девочкам достается всё самое лучшее, женщины могут так же работать, получать образование — в этом плане Иран выгодно отличается от многих других мусульманских стран. Кстати, деньги, которые зарабатывает женщина, она может полностью тратить на себя, поскольку расходы на быт, детей и базовые потребности жены должен покрывать мужчина. Если он этого не делает, женщина может подать на развод и потребовать свой свадебный подарок ("мехрие", или "магрие").

 Для Вас тоже предусмотрено мехрие?

Во время свадьбы мехрие не дарится, а только прописывается в свидетельстве о браке и предоставляется женщине по её требованию или в случае развода. Мехрие исчисляется в золотых монетах, одна такая монета стоит около 20 тысяч рублей. У нас оно тоже прописано, но мы заранее не обсуждали этот вопрос. Поскольку наша годовщина 20 января, я предложила, пусть будет 2001 монета. Маджид ойкнул, а мулла удивился. Поинтересовалась у сестры мужа — говорит, у неё семьдесят. "Нет, что-то мало. Пусть будет 2001!", в итоге,  по нашим подсчетам, это что-то около 40 миллионов рублей получилось. Правда, этот закон действует только на территории Ирана.

Переезжать в Иран мы не планируем. С материальной точки зрения, нам было бы выгоднее жить в Иране, потому что профессия преподавателя университета оплачивается там в разы больше, чем в России. Но по совокупности причин, мы хотим  остаться здесь.

Интервью брала Анна Булсоева.

(Фото из личного архива Арины Ахмади)