Вымирающие языки: реанимировать или нет?

В рамках школы межэтнической журналистики в Томске прошла встреча с Денисом Токмашевым, тюркологом, изучающим один из вымирающих языков Сибири – телеутский.

Телеутский относится к сибирским тюркским языкам и до начала XXI века считался одним из южноалтайских диалектов. Сейчас он считается условно-самостоятельным языком. Так сложилось, что несмотря на проведенные исследования и несколько диссертаций, телеутский так и не вызывал пристального интереса лингвистов, в отличие от других языков коренных народов Сибири – шорского, алтайского, хакасского, тувинского, селькупского, кетского. Сегодня число активных исследователей телеутского языка в России и за рубежом не превышает пять-семь человек. Денис Токмашев — один из них.

— Телеутским языком я начал заниматься будучи студентом последнего курса факультета иностранных языков Новокузнецкого педагогического университета. Первым опытом было посещение семинаров при кафедре шорского языка. Перед глазами был пример – близкие друзья семьи и коллеги отца: Андрей Ильич Чудояков, первый шорский фольклорист, профессор и Электрон Федорович Чиспияков – первый шорский лингвист-тюрколог, ученик известного исследователя сибирских языков, профессора Андрея Петровича Дульзона.

Я делал доклад о судьбе и творчестве своего деда Георгия Маркеловича Токмашева, сибирского этнографа, фольклориста, члена Сибирской областной думы в 1918 году. Он родился в телеутской деревне Челухоево на реке Бачат (окрестности современного г. Белово), учился в духовной семинарии Томска и был помощником во время археологической экспедиции Адрианова, ученика Потанина, в Тыву. Кстати, каменные изваяния напротив главного корпуса ТГУ родом оттуда же — с берегов Орхона и Енисея. Впоследствии большое влияние на меня также оказала знаменитая томская лингвистическая школа профессора Дульзона — коллектив единомышленников, «закоренелых энтузиастов коренных языков», по выражению одного из коллег.

Денис Токмашев рассказал о нынешнем состоянии языков коренных народов Сибири и ответил на вопросы, почему одним народам суждено потерять свой язык, а другие его сохраняют.

— Телеутов уже достаточно давно изучают историки, антропологи, фольклористы и даже генетики, а вот язык много лет был на периферии научного интереса. Например, нет нормальной академической грамматики языка, ведь это большая и сложная работа. 
Если говорить о выживаемости миноритарных языков, например, телеутского или шорского, то эти языки подобны рыбе, вытащенной из воды. Ее можно периодически поливать, чтобы она не умерла, но плавать она уже не может, потому что нет среды. Эта среда предполагает две простые вещи. Первое — ситуацию, в которой говорить, например, по-телеутски естественнее или выгоднее, чем по-русски. И второе — передачу языка «сверху вниз», то есть от старшего поколения младшему. Как только эта среда исчезает, язык начинает деградировать.

— Зачем сохранять малочисленные языки, если у нас есть глобальные?

— Малочисленные языки – это питательный бульон для чего-то большего, элемент мозаики. Главный рисунок мозаики важен, но ведь не менее важен и фон, состоящий из мелких плиточек. Если их убрать, то рисунок может поблекнуть или потерять смысл. Даже малые языки помогают развитию больших. Так, в местных русских диалектах есть тюркизмы и шире — сибиризмы. Например, слово «колба» — сибирское название черемши. Очевидно, тюркское слово, оно, в частности, есть в шорском языке. Очевидно, но не обязательно, поскольку источник может находиться еще дальше. Интересный пример с грибами, в сибирских языках, как правило, есть лишь родовое понятие «гриб», но нет названий видов, потому что местные народы грибы не употребляли.

С другой стороны, исчезновение языков – естественная ситуация. Даже у мощнейших на сегодняшний день индоевропейских языков есть «мертвые», отсохшие ветви, например, хеттский. Попытка возродить умирающие языки напоминает сердечно-легочную реанимацию. Это важное и благородное дело, но прогноз, как и в случае с реанимацией, не всегда благоприятный. Если нет питательной среды, язык не будет жить, кроме как в докладах на научных конференциях, в учебниках, речи двух – трех активистов да отживающих свой век последних носителей.

Почему одним народам дано потерять язык, а другие его сохраняют? Это в том числе, зависит и от самого народа. Например, на Кавказе, многие, даже самые малочисленные народы, не превышающие 1000 человек, держат свой язык крепко, в их деревнях говорят и старики, и молодежь. К сожалению, Сибирь, за редким исключением, представляет собой обратную картину — даже достаточно многочисленный народ, как шорцы, а их около 13 тысяч, может отказаться от родного языка в пользу доминирующего русского и перестать передавать его «сверху вниз». В течение XX века буквально за одно-два поколения, многие коренные народы Севера, Сибири и Дальнего Востока утратили национальные языки почти полностью. У некоторых народов число живых носителей не превышает пяти человек.

Вымирание языков – проблема многогранная, и причин у него тоже много. Например, смешанные браки. Я сам являюсь живым примером – у нас в семье телеутский язык никогда не звучал, поскольку брак смешанный, и впервые я заговорил на нем уже после института. Хотя в экспедициях я стараюсь общаться с информантами на их языке, говорить по-английски мне намного проще и комфортнее, чем на языке предков. В смешанных браках почти всегда побеждает язык большинства, потому что именно на нем говорят между собой родители.

Ангелина Доркина.

28 марта 2019