Гость поневоле

Наталья не любит себя называть себя беженкой из Украины, хотя в свой город она уже не сможет вернуться. Ей всего двадцать лет. В этом возрасте большинство учится в вузах, сдает сессию, ходит на свидания, путешествует. Наташа же 15 часов проводит у прилавка в алкогольном супермаркете, продавая вино, коньяк и прочие горячительные напитки, а также таская тяжелые коробки до подсобного помещения и обратно. 

Она переехала в Россию летом 2014 года, когда военные действия дошли до ее родного города. На тот момент Наташа только окончила первый курс университета (война уже вовсю шла в Донецке, а Луганск был в относительной тишине). Как только военные обосновались вокруг города, ее почти насильно забрали родители в Москву, где жили и работали уже больше 10 лет. С тех пор Наташа обосновалась с семьей в подмосковной Коломне и как-то не очень любит вспоминать прошлое. Но, когда я прошу ее дать мне интервью, соглашается, хоть и просит изменить имя и не называть ее фамилию. Так и рождается полный ностальгии и легкой грусти рассказ обычной девушки из Луганской области.

Взаперти

«Мой родной город – Стаханов. В городе росла с самого детства. Городок небольшой, одна главная улица и много шахт. Ради учебы в университете переехала в Луганск и поселилась в общежитии. Обучение в меде было сложное, очень, но, несомненно, твердость гранита науки компенсировал дружный коллектив из одногруппников и преподавателей, с которыми беспрерывные месяцы зубрежки и бессонные ночи не казались такими уж страшными.

Отголосок войны дошел до нас гораздо раньше, чем войска. В университете, еще за четыре месяца до отъезда, я столкнулась с этим впервые. Это был вполне обычный день, когда мы просто пришли в общежитие после учебы и оказались заперты в здании до утра без света и возможности что-либо узнать. Мы с подругами как раз сидели в комнате и усиленно учили сессионный материал, как я заметила странные хлопки на улице. Думали, что, мол, дети по мусорным бакам бьют, балуются. Посмеялись немного. Через полчаса, когда выключился свет, а звук стал только резче, уже было не до смеха. В тот день, 28 мая 2014 года, в двух остановках от нас была атакована воинская часть. А мы сидели запертые в четырех стенах, окруженные встревоженными охранниками с оружием наперевес и совсем без средства связи - вышка мобильного оператора неподалеку вышла из строя. Под вечер стрельба утихла, но ночью мало кто спал. Боялись спать.
Потом были пару дней тревоги. Первого июня, еще до начала сессии, нас попросили в течение дня покинуть общежитие на неопределенное время. А второго числа был авиаудар по зданию областной госадминистрации с первыми реальными жертвами.
Все лето почти безвылазно просидела в Стаханове. Дороги вокруг перекрыты, все места отдыха закрыты, полное отсутствие воды и проблемы с поставками продуктов и лекарств. Но было терпимо. Разве что бегать в подвал при каждом подозрительном всполохе в небе было утомительно. Первый раз сильно трясло, потом пришла апатия и безразличие.

На новом месте
Но когда переехала в Россию – словно заново всё вспомнила и переживала уже прошлое. Справиться с этими трудностями мне помогли не в последнюю очередь местные жители. Я никогда не скрывала, что я украинка, и люди как-то очень приветливо ко мне относились, спрашивали и слушали, успокаивали в моменты грусти. Особенно приятно было слушать людей из "смешанных" семей, где жена/муж были из Украины, а тетка в Николаеве жила, а к зятю в Бердянск постоянно на отдых ездили. Тут наиболее ярко чувствовалось, насколько всё же большинству людей всё равно на национальные ярлыки. Все были буквально одной семьей, неделимой, как бы нас не пытались сейчас поставить по разные стороны баррикад. Были и недовольные, но на зло внимание обращать – дело последнее и нервов не стоило.
В новом городе я прижилась быстро, ведь по сути мало что поменялось – все тот же маленький город, все та же спокойная рутинная жизнь. И никаких взрывов по ночам за окном. Первое время я не могла спать даже при малейшем шуме, но сейчас те времена страха кажутся совсем далекими.
Мне здесь нравится. За полтора года здесь я успела привыкнуть и к местной погоде (гораздо холоднее, чем в луганских степях), и к другим традициям (ни разу не каталась на лыжах, а тут это словно ежегодный народный конкурс). А люди никогда не меняются, как будто я и не уезжала вовсе из старого дома.
Иногда мне не хватает просторов за чертой города, полных цветущей зелени и полевых трав. В Московской области такого не сыщешь, тут лес на лесе растет. Не хватает и раннего тепла, у нас в апреле уже вовсю зеленели улицы и цвела вишня, а тут я продолжаю кутаться в зимнюю куртку уже четвертый месяц подряд и не вижу ни единого намека на весну. Если спросите, скучаю ли по родному городу, то я скажу, что скучаю. Но уехать обратно вряд ли когда-либо смогу и захочу. Новый дом теперь неотъемлемая часть моей жизни, а тот кусочек степи навсегда останется особенным в памяти теплого солнечного детства.

Уберите бумажку
Конечно, не все люди относятся с пониманием к твоей ситуации. Многие недовольны призрачными привилегиями, которыми мы обладаем (и которые существуют только на словах в телевизоре), некоторым претит сам факт нашего присутствия на "их земле". Я первое время о таких людях не знала, но всё равно пару раз попала; ничего особенного, никаких прямых оскорблений лично мне, но тон общения и обязательная ориентированность на политику только при разговоре со мной подсказывали, что лучше бы мне на глаза лишний раз не попадаться. А в некоторых элитных местах города могли и попросту игнорировать, если узнавали по акценту или видели паспорт. Неприятно, но я просто перестала ходить в такие места и всё.
Насчет документов вообще отдельная история. Наших паспортов реально пугаются все. Все – это и полиция на улице, и продавцы в магазинах, и даже почта. Меня однажды сотрудники почты в вежливой форме попросили убрать бумажку (коей являлся мой паспорт) и вообще никому не показывать. На мой вопрос, а чем он им не нравится, они тактично промолчали. Оформление проживания ещё хуже. Думаю, многим знакомо грубое отношение к людям в госучреждениях, но поверьте, в отделениях миграционной службы тебе ясно дают понять, что люди с нероссийским паспортом людьми не считаются. Я не оформляла официально статус беженца (для этого были очень трудновыполнимые для моего почти вымершего родного города условия), потому нахожусь в России как гость.
Для работы тоже есть много препятствий: чтобы официально иметь возможность работать, нужно получить патент, который делается только в одном месте на всю область и требует весомого вклада денег (около 10 тысяч рублей), после чего ежемесячно необходимо выплачивать четыре тысячи рублей налога. Потенциальные работодатели боятся брать нас на работу официально (то есть, с заключением договора о найме), как многие утверждают – для этого нужно отдельное разрешение сверху и налог с нас платится выше. Потому чаще всего и приходится работать втихушку, то и дело рискуя попасть на недобросовестного начальника, который легко может кинуть как по зарплате, так и доложить в полицию на собственных работников по любой не понравившейся им мелочи.

Но идти вперед надо
Планы на будущее, на самом деле, есть, но призрачные. Сложно поставить себе цель, когда не знаешь, что будет завтра. В данный момент работаю для себя, чтобы быть почаще среди людей. Общение помогает не только решить собственные проблемы, но и как-то помочь окружающим. Мне нравится обмениваться с ними мыслями и взглядами, это дает огромный простор для развития и еще большее желание идти вперед.
В этом году хочу попробовать снова поступить в университет. Пока не знаю, что за профессию выберу и чему именно посвящу свою жизнь, но точно хочу что-то, связанное с людьми. Может быть, преподавание или снова медицина, хоть это и сложно для иностранцев. Но идти вперед надо, нельзя зацикливаться лишь на прошлом и грустить, жизнь от этого лучше не станет. Немного жаль того, как всё обернулось. Да, есть и большие плюсы, со всеми проблемами я словно выросла, стала, как мне кажется, рассудительней и более бойкой. Иногда чувствую себя много старше своих сверстников-друзей из России, что даже немного смешно».

Карашаш Ногаева

студентка Школы межэтнической журналистики, Санкт-Петербург

На фото: Стаханов. Снаряд «Урагана» упал в 30 метрах от жилого дома

Фото из личного архива героини