Пилот от Бога

Он прилетал к нам в Баево на большой перемене, когда школьники доедали булочки и допивали чай. Из окон школы было видно, как самолет шел на посадку, пропеллер в погожий солнечный день красиво искрил на солнце, замедляя бег своих лопастей. Девченки провожали самолет взглядом, весело махали в окно руками и кричали «Алик!». Если была нелетная погода – прилетал вечером. Алик был пилотом местных авиалиний по маршруту Барнаул- Тюменцево - Баево. Около трехсот километров расстояние.

Выбрасывалась лесенка, и на поле неуклюже ступали укачанные в воздушных ямах пассажиры – человека три-четыре. И выбрасывался мешок с почтой. А через час самолетик брал на борт новых пассажиров, иногда животных. Однажды бабушка возила в Барнаул козу показать ветеринару. Ей продали билет за 5 рублей 20 копеек. Козе билета не продали, хотя бабушка была готова заплатить. Кассирша только рукой махнула – договаривайтесь с Аликом. Алик ее бесплатно доставил в краевой центр, в аэропорту уже ждал тесть на ГАЗике , козу с великим трудом погрузили в машину, потом бабуля умудрилась пинками дотащить ее к опытному ветеринару, который посмотрел-пощупал, вздохнул и скорбно развел руками… Ночь коза провела на привязи у ветеринара, тревожно оглашая район Осипухи своим блеяньем. А наутро была тем же макаром доставлена в аэропорт, и Алик домчал ее вместе с пассажирами обратно в деревню. Через неделю коза померла, но мои родственники запомнили и всегда рассказывали этот случай, когда Алик на ночь глядя вез в Барнаул козу, словно контрабандный груз. 
А чего с ним было договариваться, когда Алик - пилот АН-2 - был свой человек в нашем селе Баево. Это сейчас у многих машины, да и такси, да и рейсовые автобусы каждый день. Да и «бла-бла-каром» можно домчать до Барнаула за три с половиной часа. А в советские времена случись что срочное – в роддом, больницу надо быстро или к вечернему поезду - только к Алику. Иногда он прилетал и улетал полупустым. А порой набивался под завязку. Хлипкий кукурузник, в нарушение всех норм и лимитов, тащил в себе десятка два гостей свадьбы, или пьяных делегатов краевой комсомольской конференции, или кучу больных и рожениц. 
Его вообще-то звали Айдар. Алик – это в народе. Красивый усатый 30-летний татарин, как я теперь понимаю, был звездой алтайских авиалиний. Невероятно, но были времена, когда «кукурузники» летали по всему краю. Говорили, что у него в каждом селе было по невесте, ведь он не только пассажиров возил, но и опрыскивал поля, разбрасывал удобрения. Обаятельный и разговорчивый. Но в нашем Баево он запал на мою маму.

Она училась в десятом классе, а школа была рядом с сельским аэропортом. Рейс из Барнаула был всего один – как раз когда у них был урок физкультуры, Айдар лежал на траве или обедал, отдыхая перед обратный рейсом, пытливо наблюдая за перезрелыми девицами, которые бегали стометровку или метали гранаты. Иногда для куража набивал самолет визжащей ребятней и делал два круга над окрестностями, оставляя на поле своего штурмана. Так он покатал однажды несколько девушек, среди них была и моя темноволосая мама. И с тех пор был готов каждый раз срывать график обратного вылета и катать ее до бесконечности. Сажал рядом с собой, самолет болтало под порывами ветра, они проваливались в воздушные ямы, маму тошнило, она визжала и закрывала голову руками, но Алик-Айдар твердо сжимал штурвал своими волосатыми руками и кричал, что он пилот от бога и что он ее,мою маму очень сильно любит . А значит, все будет в порядке. Мама живо представляла сквозь болтанку и вспышки молнии, что значит – пилот от Бога – и ей становилось вообще капец. Но странным образом все устаканивалось, ветер стихал, Алик машину выравнивал и продолжал горячо рассказывать о своей непутевой жизни в деревне под Новосибирском, о деспоте-отце и ранней женитьбе не по любви. Спасибо отцу – не запретил поступать в летное училище, дед Рахим был военным летчиком-истребителем, сотни боевых вылетов, десятки сбитых самолетов врага, – пусть Айдар тоже перехватит штурвал. 
Правда, поначалу Айдар истреблял только саранчу на полях. И раздолье было – деньги колхозные неподотчетные, пьянки в полях, полеты в сельпо за водкой… Однажды отмечали в поле день рождения председателя колхоза, тот упросил Айдара посадить его за руль самолета – «я два круга всего, а ты рядом! Покажешь рычаги и педали!». Но председатель на высоте выпустил руль и его стошнило, пришлось почти трезвому Алику кое-как сажать самолет в лесополосу…
Будь он членом партии, его бы выгнали из этой самой партии. Но пилот от Бога не был членом КПСС, и его странным образом даже повысили, переведя на пассажирские перевозки. 
После горячего волнительного полета Ан-2 бежал по полю и останавливался. Бледная мама бежала домой, падая в траве и зарекаясь садитсья в этот самолет, а навстречу мчались пассажиры до Барнаула.
Через неделю се повторялось снова...
Когда у мамы был выпускной, Айдар прилетел с огромным букетом роз и тут же, на поле, сделал ей предложение, встреченное категорическим отказом моих бабушки и дедушки. Айдар помолчал, помрачнел и объявил посадку на обратный рейс…
А маме вечером досталось. "Он татарин, б...дун и многоженец", - заявила бабушка. Маму его национальность не пугала. Разница в возрасте слегка смущала.. А вот наличие невест во многих деревнях останавливало от того, чтобы бежать за самолетом Айдара. 
Мама поступила в мединститут, потом вернулась врачом в нашу Баевскую райбольницу. Потом вышла замуж за одноклассника, моего папу. Забеременела моим старшим братом. Было осложнение, и в Барнаул роддом летела «кукурузником», за штурвалом которого был Алик.

А потом она успешно оперировала Алика. А потом Мы были с мамой гостями на его 50-летии. 
Сейчас Айдар на пенсии, живет в у внуков в Новосибирской области.
А мне очень жалко, что в нашем Баево никогда больше не сядет самолет, лихо пролетая мимо школы и красиво искря на солнце винтами. Что из Барнаула можно улететь хоть в Анталию, хоть в Нячанг, но не в Тюменцево и не в Баево. 
Кстати, и школы нашей – в которой училась моя мама и потом училась я - тоже уже нет. А на поле, где садились трудяги-кукурузники, стоят магазины, торговый центр и раскинулся фермерский рынок.
А самолет, на котором Алик когда-то возил мою маму, горячо объясняясь ей в любви, теперь стоит на постаменте возле барнаульского аэропорта. В 1986 году Алика ушли из авиации за какой-то очередной залет, а там и малая авиация приказала долго жить. Брошенные самолеты сиротливо стояли на летном поле. Как-то его родной АН-2 сильно побило градом. Лет десять он ржавел в ангаре, а потом подновили и решили сделать памятником.
Наша жизнь сильно изменилась. Но мамины рассказы про Айдара – пилота от Бога – и их полеты под вспышки молний и порывы ветра, в нарушение всех норм и регламентов, я запомнила навсегда и расскажу своим детям и внукам.

Олеся Соколова.

29 мая 2018