Из Владикавказа в Назрань
Я в уже сотый раз пыталась вызвать такси. Ехать нужно было в другой крупный город, хотя расстояние между пунктами отправления и назначения было всего 20 км. Однако это уже «другой мир».
И вот наконец последовала череда успокаивающих сообщений – «Вам назначена машина», «Водитель в пути», «Машина прибыла». После последней информации – гора с плеч! Не останусь ночевать под открытым небом, на лавочке у кинотеатра. Может быть, когда-то теоретически это и являлось «пределом мечтаний» дерзкой юности. Но те времена уже давно канули в Лету.
Обрадовалась, что попался неразговорчивый водитель, потому что ощущение вселенского счастья, такого незатейливого, но всепоглощающего, взяло надо мной вверх. Счастье = молчание. Хотелось не упустить ни одну эмоцию, ни одно впечатление, ни одну шутливую фразу Маргариты с нашей встречи в Школе межэтнической журналистики. В голове я пыталась заново прокрутить эту пленку, будто велась запись, «проигрывая» полюбившиеся моменты. Ни холод аудитории, ни сумерки, казалось, со скоростью света так нагло прокравшиеся в наш класс, ни часы, которые именно сегодня затеяли стрелочный марафон – ничто не могло потревожить нас, зачарованных атмосферой живой, непринужденной (такой тёплой «по-свойски») беседы с этой интересной женщиной.
Она рассказывала о своих экспедициях на Крайний Север, Дальний Восток, Северный Кавказ… И мне вспомнилась большая карта России, в детстве висевшая в моей комнате. Она пестрила маленькими фигурками людей в ярких костюмах. Я вела уроки географии для кукол и мягких игрушек, показывала на карте регионы нашей страны и учительским тоном говорила: «Здесь живут татары, а здесь – якуты». Потом к занятиям по изучению многоликой России добавилась и мастерская, где «рождались» бумажные куклы в национальных костюмах из цветного картона, тряпочек и ниток, незаметно взятых у бабушки, бусинок и стеклышек. Затем фигурки выставлялись и использовались мной на тех же «уроках географии», как бы сейчас сказали, «в роли наглядного пособия». Но такое словосочетание знали лишь взрослые, и в 6 лет меня оно мало интересовало. Необычная карта всё быстрее завоёвывала детское сердце: я могла часами сидеть перед ней, смотреть как завороженная… И мама ещё удивляется, откуда во мне такая любовь к межнациональному.
Эти мысли прерывались серьёзными фразами о страшном времени здесь в начале 1990-х, о зияющей пропасти между людьми, которую оно учинило, о кровоточащей ране, на которую когда-то неумело наложили повязку да забыли о заживляющей мази между сторонами. Она засохла и даже почти не мешает жить. Но, как ни крути, с ней не будешь вечно. Так нужна вода, чтобы повязка отмякла, ведь без неё рана быстрее затянется. Только бы поскорее глаза заметили этот истертый бинт, а руки от него освободили. И позволили ране ЗАЖИТЬ…
Мы доехали до поста при въезде в город. Лицо водителя озарил свет фар выезжающих навстречу машин. Его фраза: «Дальше знаете, куда по городу ехать?» - прервала тишину. По разговору я поняла, что водитель – осетин.
Услышав мой положительный ответ, он начал свой монолог:
- Я не был в Назрани с 1986 года, представляете? Тогда приезжал к однокурснику на свадьбу. Крепко мы дружили. А потом случилось… И за все эти 32 года ни разу не довелось здесь побывать. Заказов сюда не было. А тут – вы!
По кольцу у сверкающей надписи «Магас» мы свернули с трассы и вошли в галерею высоких/низких зданий с мерцающими вывесками и черных силуэтов домой по обе стороны дороги. Водитель то и дело говорил: «В то время Назрань казалась мне такой далёкой, а тут мы уже по городу едем. Отстроилась!».
Мой маршрут приближался к финальной точке – 19-ый километр из 20. Выполнив крайний поворот, водитель остановился у необходимого места.
- Спасибо вам за заказ, девушка! Я ещё раз сюда приеду, да и Магас интересно посмотреть.
- И вам спасибо! Мы всегда рады гостям! – ответила я и аккуратно захлопнула дверь такси. Также плавно завершился и этот день, который оставил в моей памяти ещё один тёплый случай.
Алёна Захарова
20 апреля 2018