Петербургская группа ТЕСТО определяет себя как проект, исполняющий русскую деревенскую музыку так, как слышит её житель большого города. В октябре музыканты презентовали свой первый альбом. Корреспондент “НацАкцента” поговорил с вокалистками Екатериной Возжаевой, Анастасией Тихоновой и Катериной Долматовой о том, что такое традиция в современном мире, и сможет ли настоящий живой фольклор встать на одну ступень с псевдонародным творчеством.
Расскажите, какие песни в вашем репертуаре? Вы используете только этнографический материал или что-то своё тоже исполняете?
Катя В: У нас преимущественно народные песни, настоящие.
Катя Д: В основном это этнографический материал, просто есть некоторые вещи, которые настолько изменены, что они переходят уже в разряд авторских интерпретаций.
Настя: Но тексты берутся народные.
Вы ездите за ними в экспедиции?
Настя: Да. Мы все профессионалы, которые закончили профильные учреждения. Девочки — петербургскую консерваторию, я — Московский институт культуры. Каждая из нас была не в одной экспедиции, в разных областях. Так что мы специалисты этого профиля.
Катя В: Руководитель группы Евгений Викки тоже был в экспедиции. Мы вместе ездили в Архангельскую область, записывали там песню.
В вокальной группе ТЕСТА обычно 2-3 девушки, потому что обрядовые песни многоголосые. Вокалистки — специалисты в этой области, а ребята, которые играют на инструментах, с фольклором никак не связаны. Они просто очень хорошие музыканты.
Настя: Но им нравится.
Катя В: Да, прямо душа радуется, когда барабанщик говорит: “Ой, а киньте ещё какую-нибудь такую же песню, мне очень понравилось”. Они уже в теме.
Как реагируют на мероприятиях на ваше творчество люди, которые не знакомы с фольклором близко?
Катя В: По-разному. Зависит от количества людей, от того, где мы выступаем, какой фестиваль, какие люди на него пришли. Если фестиваль этнический, то люди, конечно, уже готовы.
Настя: Даже если они не слышали группу ни разу.
Катя Д: Обычно все танцуют, хороводы водят, пляшут.
Удается раскачать аудиторию, которая не была готова к вам?
Катя Д: Да! Я помню, на фестивале в Москве как-то было море людей на Манежной площади. Я подняла руки, и у меня был шок, потому что все люди начали за мной повторять.
Это удивительно для московской публики, обычно все просто стоят.
Катя В: Вы не знаете питерскую публику! Они могут весь концерт стоять с каменными лицами, а потом прийти и написать в соцсетях: “Нам так понравилось!”. Вообще по-разному реагируют.
Обидно бывает, когда даже старшее поколение спрашивает: “На каком языке вы поете песни?” Вот это странно. Понятно, что у нас есть разрыв между людьми и народной традицией, диалекты уже не понимают, особенно в городах.
Настя: Мы пытаемся на концертах перед песней хотя бы как-то вольно рассказать сюжет, чтобы зрителю было более-менее понятно. Но тем не менее.
Как вы думаете, народная традиция жива? То, что вы делаете, можно назвать жизнью традиции?
Катя Д: Ну, об этом идут споры, я думаю, это дискуссионный вопрос.
Настя: Ученые собирают круглые столы, конференции, десятилетиями
Катя В: Традиция — это то, что принято, и оно передается из поколения в поколение, оно актуально и как-то действует.
Настя: Если допустим, наши бабушки решили, что традиция прабабушек актуальна для них, они ее взяли и это для них традиция.
Если мы считаем, что для нас актуально что-то из того времени, мы это взяли и применили, значит традиция продолжается.
Вы поете русские народные песни вне сцены? Не по работе, скажем так, просто в жизни.
Катя Д: Регулярно. Любые посиделки сопровождаются этим.
Настя: Сложно как-то ответить на этот вопрос, потому что меня очень мало окружает людей, которые бы не интересовались фольклором.
То есть “вне работы” не существует?
Настя: Бывает ещё, что ты обычных людей посвящаешь в то, чем занимаешься, а потом они уже сами интересуются: “Что ты такое делаешь?” И как-то сами погружаются.
Катя В: У меня мама, например, полюбила вдруг тоже настоящие народные песни. Я ещё пою в “Чапуре”, и вот она наш диск слушала, выучила несколько песен, и когда я приезжаю, она со мной их поёт.
Как вы относитесь к массовой псевдонародной культуре, и есть ли шанс у настоящей живой традиции победить её когда-нибудь или хотя бы выйти на тот же уровень популярности?
Катя В: Не очень, конечно. Но это тоже какая-то своя сценическая форма.
Катя Д: К этому приходится относиться в любом случае с уважением, потому что она занимала долгое время эту нишу.
Катя В: Но сейчас засилье именно вот этой формы отворачивает молодежь от родной культуры.
Мы даже спрашивали на улицах у прохожих о том, какие им известны народные песни. Нам говорили “ничего не знаем” или “Калинку-малинку” называли, или “Ой, мороз, мороз”, а это вообще авторские песни, которые в стиле народных написаны.
Они представляют себе кокошники какие-то, атласные сарафаны, пережатые звонкие голоса. Конечно, это не так красиво. Народная песня очень самобытная, разнообразная, в каждой области есть свои красоты, свои особенности.
Я вижу, что сейчас русское фольклорное движение довольно молодое и энергичное. Как вы думаете, может ли этот молодой импульс перебить сложившуюся тенденцию?
Настя: Мне кажется, не может. Да, нас стало больше, мы теперь не фольклорное движение, а большая фольклорная среда. Разные возраста, общаются городами. Но если посмотреть в масштабах России…
Катя Д: Проблема в том, что в учебных заведениях сидит вот это засилье [псевдонародное], в музыкальных училищах.
Настя: Действительно, старая школа нархоровская ещё прочно сидит. Но тем не менее, видим какие-то перемены.
Катя Д: Интерес есть, и думаю, что повышается актуальность и просто популярность.
Сейчас начинается все с костюмов, что интересно. У нас уже народные хоры, как раз те, что больше исполняют обработки народные, какие-то авторские песни, они переодеваются в более-менее традиционные наряды, что-то себе шьют уже не атласное, а из натуральных тканей. Начали с костюмов, может быть потом перейдут ещё дальше.
Как вы думаете, что значит быть русским в наше время?
Катя Д: Это комплексный вопрос, которых выходит шире нашей фольклорной традиции.
Катя В: У каждой нации традиции определяют ее корни, прошлое.
Помнить прошлое, знать своих бабушек, своё древо, и шире — своего народа. Знать себя, осознавать, что именно моё.
Настя: Мы, как профессионалы, все понимаем, что должны ещё очень хорошо знать историю. Сейчас её все забывают, а это настолько важно! Ты понимаешь, что у тебя в жизни сейчас всё именно так, потому что сколько-то лет назад что-то произошло и повлияло на жизнь целых поколений.
Катя Д: Знать, ценить то, что было, быть знакомым с собственной культурой в целом, с искусством.
Настя: То есть не быть Иваном, не помнящим родства, как минимум.
Катя В: Важно знать не только традиционную народную культуру, а вообще, в принципе культуру, литературу, классическую музыку.
Настя: В других странах есть попытки как-то свою идентичность сохранить.
В Болгарии и Греции ребенок может выбрать: ходить на физкультуру или на традиционные народные танцы. Куча детей выбирает вместо физкультуры танцы. У нас, к сожалению, такого нет, а хорошо бы.
Катя В: Мне кажется, не зря русские композиторы XIX века, чтобы проявить как-то свою русскость, обратились именно к народной песне. Там они искали истоки своего творчества, чтобы не быть как европейцы, от которых они учились, а сказать что-то своё. Мне кажется, нам тоже нужно, чтобы быть русскими, смотреть назад, оглядываться, любить, помнить, уважать.
