Финно-угорская группа ОЙМЕ создает world music, исполняя народные песни в современном ключе с использованием электроники, стилистических элементов рока, блюза и поп-фолка. Недавно группа открыла для себя культуру дагестанских народов. Руководитель и солистка Ежевика Спиркина уже не раз ездила в регион, группа выпустила песню на русском и на эрзянском языках под электронно-языческие и лезгиночные ритмы. Идею оценили не все: финно-угорские националисты назвали группу предателями рода. “Национальный Акцент” побеседовал с Ежевикой о фольклоре, стереотипах и национализме.
Страшно было первый раз в Дагестан ехать? Стереотипы о регионе сложены не самые приятные.
– У меня в голове никаких стереотипов не было. Мне и после третьей дагестанской поездки в Москве говорили “Да как же ты поехала, это такой страшный регион, тебя там могли увезти, изнасиловать!”. А я говорю, что это совершенно не соответствует действительности, а свои стереотипы засуньте в одно место. Жёстко, зато конкретно. Хотя расспросы затихли окончательно после того как я сказала, что да, мечтаю там выйти замуж далеко в горах.
– Какие первые впечатления были о Дагестане?
– Я приехала, открыла книгу на ресепшене и увидела, сколько в Дагестане народов. И была очень удивлена: я всегда считала, что среди финно-угров много народов, а в Дагестане их оказалось еще больше. С этого изумления я начала открывать для себя Дагестан.
– Что уже сейчас можете сказать о дагестанцах?
– У них куча энергии, они в хорошем смысле любопытные. Я еще сама не понимала, зачем мне дагестанский фольклор, а они уже начали меня с кем-то знакомить. Это отличный опыт, когда ты за короткое время узнаешь культуры других народов с нуля. Проявляется любопытство, появляются идеи - и вдруг ты в городе уже записываешь закличку дождя. Я принципиально при знакомстве с новыми для меня народными культурами не читаю книг об этом - есть живые респонденты, носители традиций. Сначала - только живые люди, никаких книг и музеев. 
И я сразу автоматически сравниваю изучаемые народы с эрзянами. Сравнительное музыкознание, сравнительная этнография - это отличное дело. Изучаешь чужую культуру - и сразу же глубже познаешь свою.
– Какие выводы вы сделали после сравнения дагестанских и мордовских народов?
– Что по темпераменту эрзя и мокша среди финно-угров наиболее похожи на дагестанские народы. Недаром же я случайно очутилась в Дагестане, и меня так затянуло. Мы даже создали песню на русском и на эрзянском языках под электронно-языческие и лезгиночные ритмы "Рассея" (Russia). Аранжировку к ней делал наш саундпродюсер, композитор и владелец студии звукозаписи Keepers Владимир Осинский, он же создал второй трек на дагестанскую тему с аварской народной песней в основе.
Так вот аварцам, даргинцам, лакцам и другим дагестанским народам я задавала такие же вопросы, какие задавала родным мокша и эрзя. И я видела много общего.
– Например?
– Например, у нас тоже закликали дождь и закликали солнце, как и в Дагестане. При этом нужно понимать, что ислам в Дагестан пришел намного раньше, чем православие пришло к эрзя и мокша. Понятно, что наши люди заклички дождя помнят лучше, помнят колядки, масленичные и другие календарные песни. То, что относится к нашей национальной религии. Но несмотря на это, в Дагестане я и сейчас записала закличку дождя, и продолжаю знакомиться с пластом доисламских верований.
Вот к примеру, аварцы в Гумбетовском районе рассказали, что у них грозились дереву, что его сейчас срежут, если дерево не приносило плоды. Причём подходили к дереву с ножом. И дерево начинало плодоносить. А у нас скотину ругали, чтобы она молока больше давала. Объекты разные, но смысл, который заложен и там и там - один и тот же. 
Я с удивлением обнаружила, что моя родная эрзянская деревня Старые Турдаки Кочкуровского района и аварское село Тлярата Гумбетовского района родственны еще и тем, что начинка национальных мучных изделий одна и та же - картофель с творогом. У нас панжакай и открытые ватрушки большие, а у них чуду - закрытые. Везде я встречала либо творог, либо картофель, а тут и то, и другое. Я всегда с гордостью говорила, что это особенность старотурдаковского панжакая такая, а вот не только, оказывается.
А еще, когда я показала знакомым, как поет лачка и как поют аварки, они хором ахнули - это ж мокша поет! Мне лично позиционная подача звука очень напоминает тембрально причитания. Если не считать, что это другой язык, то очень похоже.
– А если говорить об отношении к фольклору?
– В Дагестане очень развит свой музыкальный бизнес, и все это очень закручено на свадьбе. Они поют на своих языках, но к традиции это особенного отношения не имеет, там подача эстрадно-восточная. А в Мордовии наоборот: много коллективов, которые изучают традиции, и эстрада развита не в такой степени.
У нас есть четкое различие между традиционным и православным. В Дагестане все больше смешано, контаминировано. А еще у нас в деревнях уже почти нет национальных инструментов. Кайга (скрипка по-эрзянски, гарзе по-мокшански), гайдяма (струнно-смычковый инструмент бурдонного типа), барабан морамо парь, волынка пувама - этого нет, если только единицы где-то играют, и то в городе. При этом у нас сохранилось многоголосье.
– С чем связан такой уход инструментов?
– Возможно, я не права, но я скажу свою точку зрения: у нас все-таки большой компонент женской традиции. А на инструментах в основном мужчины играли. А представляете сколько было войн, сколько мужчин не вернулось домой? Женщины взяли все на себя и компенсировали дисбаланс песнями.
Второй момент - в советское время пришли пришла гармошка, балалайка, и они заменили наши инструменты.
В Дагестане же поют и женщины, и мужчины. Конечно, дагестанцы тоже принимали участие в войнах, и к ним тоже пришли какие-то инструменты со стороны. Но, возможно, горы сыграли роль ественной защиты, а инструментарий сохранился благодаря тому, что не все люди ушли в город, кто-то остался в родных горских аулах и сберег традиции.
– Как люди отнеслись к тому, что вы соединяете разные культуры в своем творчестве?
– В целом люди восприняли на ура. Но когда я начала рассказывать про Дагестан в нашем паблике “ВКонтакте”, у нас под постами вдруг начали писать со страницы “Свободная Финно-Угрия”. Там был пост, где мы решили показывать людям, как за короткий момент с чистого листа изучаем культуры, как делается world music, как мы изучаем произношение, знакомимся с новыми ритмами, по каким ступенькам познаем культуры.
Сперва они были недовольны, что мы пишем про дагестанцев, при этом представляя мордовские народы. Потом этот паблик на своей странице написал целую статью, где ложь на лжи: они писали, что мы пытаемся “нажиться на идее смешения культурных стилей”, называли нас, мягко говоря, кремлевскими подхалимами, приводя в доказательство фотографию с Медведевым.
В 2011 году мы действительно пересекались на одном фестивале. Тогда я попросила его позвонить главе республики, чтобы помочь мне с оцифровкой музыкально-этнографического архива в Мордовии, - и это все, что тогда было.
При этом они сослались на слова какого-то человека о том, что я якобы приехала в Дагестан, чтобы освоить дагестанский бюджет, сесть на дагестанские плечи. То есть с одной стороны они называют меня предательницей финно-угров, а с другой обвиняют в том, что я хотела сесть на шею Дагестану.
– Вы знаете, кто ведет эту группу?
– Я вообще не знаю, что это за националисты такие, там пишут всегда от имени группы. Люди в этом сообществе даже не знают историю нашей группы ОЙМЕ, путают русских и дагестанцев. Они объявили нас предателями рода, призвали финно-угров отвернуться от группы-предательницы, не слушать, не ходить на концерты, не лайкать, не репостить. Отречься.
– Это связано конкретно с Дагестаном? Если бы вы писали о других народах - такая же реакция была бы, как вы думаете?
– Вот это и удивительно. Раньше у нас никаких проблем с этим пабликом не было. Мы уже работали с англичанами, с французами - и не было такой реакции. Стоило начать работать с Дагестаном - и понеслась.
– Почему именно Дагестан больная точка?
– К этому региону сколько помню, было пристальное внимание и общественности, и СМИ. И это понятно: Дагестан граничит аж с двумя странами, Грузией и Азербайджаном. Если мы говорим про моих знакомых и друзей - это стереотипы. Но сперва надо приехать в регион, взглянуть на него, и уже потом составить свое мнение. Я не понимаю, почему люди сразу же нахлобучивают на тебя свой стереотип? Так себя могут вести только безумные.
Я поняла для себя, что очень негативно отношусь к проявлению радикального национализма. Я - человек из творческой среды, да, я за свободу слова и мысли. Для меня открытые границы - это жизненная необходимость, новые впечатления и идеи. Однако я убирала бы из соцсетей именно такие паблики с крайней националистической направленностью, авторы которых часто не являются представителями тех национальностей, от лица которых пишут.
Во-первых, ОНИ бросают тень на мирных и адекватных финно-угров. А поверьте, я наших только такими и знаю. Это влечёт пристальное и даже мнительное внимание к обществам и организациям, которые занимаются межгосударственным сотрудничеством исключительно в области культуры и языка. Во-вторых, это враньё. Я даже готова рассмотреть вопрос с тем, чтобы подать в суд за клевету. Я семь лет езжу в экспедиции, семь лет я отдаю свои деньги на изучение традиций, куча людей принимала участие в них и в том, как мы представляем культуру России.
Я не понимаю, почему я, как этномузыколог и как психически здоровый человек, должна зацикливаться только на одной культуре? Я вышла из этого возраста, когда есть эгоцентризм. У нас люди лояльно воспринимают и английскую, и индийскую, и другие культуры, но почему такая ненависть к Северному Кавказу?
– Может, им не понравились сравнения между дагестанскими народами и мордовскими?
– Это их проблемы. Мне тоже что-то не нравится, но я же не призываю кого-то уничтожить. Если что-то не понравилось - есть диалог. Но эти националисты, выступая от имени финно-угров, поступили ещё и подло - я только через других людей узнала об их посте, потому что они не упомянули мое имя, хотя я была в друзьях. Они поступили подло, за спиной, чтобы мы, группа ОЙМЕ, поменьше знали.
Я считаю, что с такого радикального национализма начинается фашизм. Потому что мы так начинаем любить и возносить себя и свою идею, что переходим черту. Ещё раз повторю, я знаю финно-угров как очень умных и адекватных. И я никогда не слышала от них эту идею о создании великой Финно-угрии, о чём озвучено в упомянутом паблике при подробном изучении тематики группы. Излишне, наверное, отметить, что с этого времени я стала намного внимательнее и осторожнее относиться к запросам в друзья. Вот так заканчиваются подростковые игры.
По моему мнению, если ты уважаешь другие народы, то и другие народы начинают интересоваться твоей культурой. Это удивительно. Ну вот не интересовалась бы я дагестанской культурой и не рассказывала бы, откуда я родом - так и расстались бы. А начала рассказывать, что я эрзя, и дагестанцы заинтересовались. Это они меня научили, точнее показали, как через уважение к другой культуре знакомить её представителей со своей культурой. Они проявили ко мне интерес - я заинтересовалась ими.
– Не собираются ли теперь сами дагестанцы посетить Мордовию?
– Кто-то из них захотел. И вот тут уже больно стало мне, когда они спросили - а к нам будут нормально относиться в Мордовии? Стереотип же о Дагестане. О Мордовии тоже был стереотип, что этот регион - это зоны. Ещё буквально в 2000-х. Но он ушел. Надеюсь, что и с Дагестанской республикой тоже будет так. Как говорится, степ бай степ.
Фотография на превью: Али Гаджиев.