В последние дни мы видим, что в СМИ, и не только, уделяется, и заслуженно, большое внимание 5-ой годовщине трагических событий грузино-южноосетинской войны. Память о тех днях не может оставить равнодушным и сегодня. Точнее: особенно сегодня. Ведь это была попытка решить "национальный вопрос" силовым путем (интересы третьих сил оставляем в стороне). А сегодня в России национальный вопрос всё более выходит на первый план – что неизбежно после двадцати лет его полного игнорирования. Так что память о тех событиях нужна. И хорошо, что она не покидает нас. Меня тоже – еще по одной причине.
Дело в том, что вскоре после этих событий, а именно 26 августа того же 2008 года, в Москве состоялась международная конференция по проблемам российских немцев. И свое выступление на ней я тогда закончил обращением именно к тем событиям. Я сказал, что 7 августа Грузия напала на Южную Осетию, разрушила до основания ее столицу - город Цхинвали, полторы тысячи человек было убито, около 30 тысяч осетин вынуждено было спасаться бегством. Что уже на следующий день Россия ввела в Южную Осетию войска, в течение нескольких дней грузинская армия была разбита, и через 6 дней жители республики начали возвращаться. Что Россия также выделила немалые средства для восстановления города, для компенсации жителям потерянного ими имущества. Что маленький стотысячный народ, переживший за несколько дней гуманитарную катастрофу, был спасен. И что через две недели после начала трагедии, в Цхинвали, под открытым небом, на фоне еще дымящихся руин, был под руководством всемирно известного осетина Валерия Гергиева дан концерт-реквием в память о погибших. И что уже меньше чем через три недели после конфликта Государственная Дума и Совет Федерации России единогласно признали независимость Южной Осетии и Абхазии.
Я тогда говорил, что все эти события вызвали у граждан России и боль сопереживания за маленький народ, и чувство гордости за решительные действия своей страны по его защите и поддержке. И что наряду с этими общими для всех граждан России чувствами, у российских немцев, проблемы которых мы обсуждали на той конференции, не могли не возникнуть ассоциации и сравнения со своей судьбой. Потому что вполне можно утверждать: такую же гуманитарную катастрофу, только неизмеримо большую по масштабам и бесконечно протяженную во времени, российские немцы как народ пережили за последние 67 лет (это на тот момент, а сегодня – уже 72 года!) тоже. Причем дважды.
Первый раз в 1941 году, когда они были безосновательно, превентивно, на всякий случай, обвинены в сотрудничестве с врагом, лишены своей государственности, территории, экономической базы, жилья и всего личного имущества, а вместе с этим и условий, прав на существование как народ. Когда они были все, поголовно, под конвоем, депортированы за тысячи километров от своих родных мест. Когда все их трудоспособное население, от 15 до 55 лет, было загнано за колючую проволоку, и не 1,5 тысячи человек, и не 15 тысяч, и даже не 150 тысяч, а треть их, работавших на Победу, была уничтожена. А сколько погибло детей, оставшихся на 5 лет или навсегда без родителей, и стариков, оставшихся без кормильцев, – неизвестно до сих пор. И когда не на 6 дней, и даже не на 6 лет, а на 67 лет (сегодня – повторим - уже на 72 года) они были лишены условий для физического, национального, интеллектуального и культурного выживания. Лишены в результате распыления народа депортацией, его разделения в лагерях по половому признаку, а также режимом спецпоселения, бесконечной дискриминацией в образовании, в общественной и политической жизни страны.
Я напомнил тогда, что вторую гуманитарную катастрофу российские немцы пережили в 1990-е годы, когда после циничного, издевательского, сделанного самим президентом страны Б.Ельциным заявления о том, что их государственность восстановлена "не бу-дет!" и что вместо нее им предлагается селиться на военном полигоне и выкапывать там снаряды. Это заявление лишило их последнего - надежд на будущее на своей Родине, в России. И не 30 тысяч человек вынуждено было покинуть Родину, и даже не 300 тысяч, а почти 2,5 миллиона - две трети народа, чтобы бегством в другую страну уйти от национального неравноправия и спастись от "национальной политики", обрекающей их на окончательную ассимиляцию.
И с горечью я тогда отмечал, что за все эти 67 лет никто не пришел российским немцам на помощь. Никто не дал концерта-реквиема в обезлюдевших после депортации немцев их селах и городах, на фоне опустевших домов и церквей, на фоне брошенного на произвол судьбы обезумевшего скота – ни тогда, ни через 20 лет, ни через 50, ни позже. И что российские немцы не смогли вернуться в свои родные места – ни через 6 дней, ни через 6 лет, ни через 60. И Государственная Дума не приняла закона о их реабилитации, предусмотренного Законом о реабилитации репрессированных народов, ни через две недели, ни через два года, ни через 17 лет. И что средства массовой информации, за несколько тех августовских дней переполнившиеся трагедией осетинского народа - в России, и антироссийской клеветой и дезинформацией - на Западе, за все 67 лет трагедии российских немцев не сочли для себя возможным хотя бы по-человечески рассказать о ней. И что даже сегодня, когда для СМИ "нет цензуры", пробить публикацию по их проблеме практически невозможно.
Говорил о том, что за все эти десятилетия никто не принял и решения о выделении средств на восстановление государственности российских немцев, на возвращение народа в родные места, не говоря уже о компенсации за всё утраченное и недополученное народом за 67 долгих лет. Никто. До сих пор. Хотя российские немцы не только имеют российские паспорта, но уже века и века живут в России, служат России, защищают Россию и вносят немалый вклад в ее становление и развитие. Но – так было, так есть. И сознавать это горько.
Однако события в Южной Осетии, говорил я тогда, всемерная помощь и поддержка, оказанные Россией маленькому югоосетинскому народу и народу Абхазии, позволяют, наверное, всё же сделать вывод о том, что Россия уже другая, чем та, в которой разворачивалась наша трагедия, и даже та, в которой прозвучали полупьяные заявления "гаранта Конституции". Потому что руководство России сочло своим государственным, конституционным, человеческим долгом защитить своих граждан, где бы они ни проживали, от агрессии и геноцида. Сочло своим долгом помочь им в трудную минуту, обеспечить им возвращение на их родную землю, обеспечить нормальное будущее на их родной земле.
И еще я тогда говорил, что было бы, наверное, несколько скоропалительным считать, что такое внимание руководства страны к судьбе двух малых народов и такое сопереживание рядовых ее граждан не могут теперь не быть распространены и на судьбу российских немцев. Но, полагал я тогда, у российских немцев всё же есть основания допустить, что экономические и политические интересы страны как движущие силы в реабилитации их как народа теперь вполне могут быть усилены еще и готовностью руководства страны отстаивать справедливость и законность по отношению ко всем народам нашей страны. В том числе и по отношению к последнему до сих пор не реабилитированному ее народу – российским немцам.
Сегодня с тех дней, и с той международной конференции, прошло уже пять лет. И можно - уже сегодня – сказать: чужой боли нет. И потому даже давняя боль другого народа переживается все так же остро.
И еще можно, наверное, сказать, что память говорит нам не только о трагедиях и о благородных действиях – людей, властей, государства. Иногда она пытается нас убедит и в том, что считать, будто это благородство станет нормой – иллюзия.
Но не будем винить в этом нашу память…
Тэги
