Героическая оборона русскими казаками Албазинского острога в 1686–1687 годах остановила вторжение маньчжурско-китайских войск в Приамурье и тем самым закрепила за Россией огромные дальневосточные территории. В том числе их самую отдаленную северо-восточную часть, Чукотку. Казаки Семена Дежнева появились здесь еще в 1648 году, через четыре года был построен Анадырский острог. При этом, однако, огромная территория Чукотского полуострова русскими практически не контролировалась. Ее хозяевами были чукчи, с одной стороны, остававшиеся по уровню социально-экономического развития еще в каменном веке, с другой — отличавшиеся исключительной отвагой и боевым мастерством.
Чукчи вели постоянные войны с соседями — коряками, жившими на Камчатке, и эскимосами, проживавшими на Аляске. В последнем случае противников разделял Берингов пролив, но он был слишком узкий, чтобы стать серьезной преградой для чукотских байдарок, обшитых моржовой кожей, поэтому не боявшихся столкновения с льдинами. Хотя между чукчами и эскимосами шла активная торговля, любой конфликт приводил к стычкам или даже к войне, в ходе которых заодно можно было захватить добычу и пленных. У своих южных соседей, коряков, чукчи угоняли оленьи стада, причем счет шел на сотни тысяч голов. На этой почве чукчи и коряки находились в состоянии перманентной войны, в которой первые практически всегда были нападающей стороной. Коряки вступали с ними в бой, только имея как минимум трехкратное численное превосходство. Чукотские воины были одеты в панцири из моржовой кожи, вооружены луками и копьями, которыми учились пользоваться с раннего детства (мальчики должны были научиться попасть стрелой в воткнутый в землю прут). В качестве транспорта использовались, в зависимости от ситуации, нарты, байдарки, лыжи. Налеты на чужие стойбища с целью угона оленей были стремительными, короткими и смертоносными. При этом стороны строили друг против друга и оборонительные сооружения
Благодаря всему этому, хотя численность чукчей не достигала и 10 тысяч человек, они стали некими конкурентами русским на северо-востоке Евразии. Впрочем, именно их постоянные набеги способствовали быстрому переходу коряков в русское подданство: тем была нужна защита. Без нее само существование корякского народа оказывалось под угрозой из-за разрушения экономических основ.
В начале 1727 года в Санкт-Петербурге Сенат издал указ ("мнение") о необходимости организации экспедиции для освоения Камчатки и Чукотки с целью добычи пушнины, морского зверя, а также недопущения проникновения сюда других стран, в первую очередь, как особо подчеркивалось в указе, Китая. Во главе экспедиции численностью 400 человек (русских и местных народов, перешедших в российское подданство) был поставлен якутский казачий голова Афанасий Шестаков, военную команду возглавил капитан Тобольского драгунского полка Дмитрий Павлуцкий. Это двойное руководство стало губительным, казак Шестаков и армейский офицер Павлуцкий насмерть разругались еще до начала экспедиции и начали действовать самостоятельно.
Российское правительство в своих указах неоднократно специально подчеркивало, что северные народы должны обращаться в русское подданство добровольно и лаской, а оружие можно применять только в целях обороны. В большинстве случаев так и происходило. Но на Чукотке слишком далекие от Петербурга, крайне амбициозные и поссорившиеся между собой Шестаков и Павлуцкий начали действовать в американском стиле покорения "дикого Запада", т.е. как откровенные каратели, громя чукотские поселения и убивая мирных жителей, причем порой даже формально не призывая их к переходу в русское подданство.
Первым за это поплатился Шестаков: 14 марта 1730-го чукчи наголову разбили его отряд, состоящий из казаков, коряков и якутов, погиб и сам казачий голова. Это вызвало восстание против русских части коряков и ительменов на Камчатке, из-за чего действия против чукчей пришлось временно прекратить. Впрочем, вскоре Павлуцкий, оставшийся единственным начальником экспедиции (в 1733-м он стал майором, а затем и якутским головой), их возобновил. Причем действовал прежними крайне жестокими методами, включая убийство чукотских старейшин, приглашенных для мирных переговоров. С 1740 года подобная практика получила официальное одобрение правительства. Вполне естественно, что чукчи не только не желали покоряться, но всё больше и больше ожесточались.
По удивительному совпадению, расплата за преступления пришла к Павлуцкому день в день ровно через 17 лет после того, как аналогичная судьба постигла Шестакова. 14 марта 1747 года его русско-корякский отряд был разгромлен чукчами. После первого ружейного залпа казаков чукчи бросились в рукопашную, не давая противнику перезарядить ружья. От полного уничтожения отряд спас подход подкреплений из Анадырского острога, однако погибло более пятидесяти казаков и коряков, включая самого Павлуцкого. Чукчам удалось захватить знамя его отряда и пушку.
Переброска новых войск на Чукотку и походы на чукчей из Анадырского острога продолжались еще несколько лет, но уже без прежнего энтузиазма. Покорение Чукотки приводило к огромным расходам при практически полном отсутствии доходов. В итоге местные начальники стали взывать к Петербургу с просьбами прекратить бессмысленную войну. В мае 1764 года вышел указ Екатерины II о закрытии Анадырской партии (т.е. экспедиции по покорению Чукотки) и ликвидации Анадырского острога. Процесс исполнения указа занял семь лет, в 1771-м все русское население покинуло Чукотку, острог, основанный 120 годами ранее, был уничтожен. Россия потерпела унизительное поражение от крайне немногочисленных "дикарей".
Впрочем, всего через пять лет после этой капитуляции императрица издала указ о том, что чукчи должны-таки быть приняты в подданство России, но исключительно мирными методами. В Петербурге очень опасались, что Чукотку захватят англичане или французы. Хотя в тот момент эти опасения оснований не имели, но вообще такой вариант был совершенно не исключен. Это показали события августа1854-го, когда англо-французская эскадра атаковала Петропавловск-Камчатский. Кстати, в успешном отражении той агрессии активное участие принимали вместе с русскими коряки и ительмены.
В итоге к чукчам был применен испытанный принцип "если враг не сдается — его покупают". Тем более что чукчи были заинтересованы в торговле с русскими (в их картине мира русские и считались существами, предназначенными для торговли, но по какому-то недоразумению начавшими воевать). Кроме того, торговля, понемногу начавшаяся в 1775 году, способствовала успешному применению русскими самого эффективного оружия против северных народов — водки.
Таким образом, чукчей отдельными стойбищами начиная с 1778 года стали постепенно затягивать в русское подданство. Этот процесс продлился затем весь XIX век, а полностью завершился лишь в советский период.
В итоге из всех многочисленных народов, стран и армий, с которыми когда-либо воевали русские, чукчи оказались единственными, кого не удалось победить военным путем. Они выиграли тяжелейшую сорокалетнюю войну против армии, на счету которой к тому времени были блестящие победы над Швецией, Пруссией, Турцией. И взять реванш русские не смогли, они сумели споить и купить чукчей, но не победить на поле боя. Иногда возникает подозрение, что многочисленные современные анекдоты про чукчей являются своеобразной компенсаторной реакцией на этот факт, пусть и не вполне осознанной. Впрочем, среди этих анекдотов есть, по крайней мере, один весьма точный. Про то, как на заявление китайского офицера о том, что Китай хочет захватить Чукотку, чукча ответил: "Ай, как плохо! Где же мы вас всех хоронить-то будем?"
В сознании чукотского народа память о бессмысленной жестокости и вероломстве Павлуцкого сохранилась до сих пор. Тем не менее, как ни парадоксально, чукотский взгляд на мир те события изменили. Теперь чукчи признают, что кроме них самих людьми являются еще и русские. Ведь только они смогли покорить чукчей. Пусть не оружием, а деньгами и водкой, но ведь сумели же.
