В декабре 2021 года исполнилось 90 лет одному из старейших учебных заведений Ямало-Ненецкого округа – школе-интернату в Аксарке. Во время этноэкспедиции Гильдии межэтнической журналистики на Ямал ее участники побывали в интернате, где большую часть года вдалеке от родителей живут и учатся дети оленеводов-ханты.
В ЯНАО ханты – второй по численности после ненцев коренной народ Севера. Ненцев на Ямале почти 30 тысяч человек, ханты – девять с половиной тысяч.
В краю вечной мерзлоты и нефтяных месторождений представители около 40% коренного населения ведут точно такой же образ жизни, как столетия назад: каслают, то есть кочуют по тундре с оленями.
Когда-то начало учебного года было настоящей драмой для кочевников. Матери прятали детей, не хотели отдавать в школу. И сейчас расставаться на несколько месяцев очень тяжело, но без родителей – не значит вообще без родных. В Аксарке дети живут не группами по возрасту, а семьями. Интернат, рассчитанный на 150 воспитанников – самый большой в ЯНАО по числу детей хантыйской национальности.
Ного, Нечаги, Салиндер, Куйбины, Атаман, Тоболько, Тайшины – не просто однофамильцы, что часто встречается на севере. Это родные, двоюродные и троюродные братья и сестры, даже дяди и тети. Живут родственники, конечно, не в чумах, а в светлых спальнях с отдельными для каждой семьи игровыми комнатами и санузлами. И когда мама собирает кровиночку в первый раз в первый класс, она знает – старшие маленьких в обиду не дадут, и умоют, и спать уложат, и сказку на ночь расскажут. А чум – вот он, во дворе школы стоит!
Когда мы приехали в аксарковскую школу-интернат, волонтеры местной компании проводили на улице соревнования для ребят. Поэтому в чум мы попадем потом. А пока, уворачиваясь от арканов, которыми мальчики ловят воображаемых оленей, идем в тепло. Там девочки-хозяюшки встречают нас – нет, не хлебом-солью! – крупной спелой брусникой. Ягоды, кстати, собирали сами в лесу рядом с Аксаркой.
Национальную одежду северных народов мы, люди более южные, обычно представляем так: кожа, мех, оленьи шкуры, шубы, малицы.
Если верхняя одежда легкая, из сукна – это ягушка. Женщины ханты носят большие яркие шали с бахромой, надвигая их на лоб: зимой не задувает ветер, летом спасение от гнуса. И красиво же!
Раскрой типичного женского платья прост и не меняется из поколения в поколение. Зато ткани с середины ХХ века преобразили традицию. В глазах рябит от красок и атласных переливов. Кажется, что на девочках костюмы из театральной студии, но это настоящие хантыйские национальные праздничные платья, их особенность – похожий на пелеринку отложной воротник, обшитый тесьмой или кружевом. Эти наряды девочкам сшили мамы.
Девчонки робеют при виде незнакомых людей, но платьица показывают с удовольствием. А вот костюмы мальчиков действительно из школьной студии. Сейчас будет репетиция концерта!
Вместе с учителями ребята инсценируют древнюю легенду. Их множество у народа ханты. Есть и такая:
"В давние времена, когда еще не было зла на земле, люди были добрые, помогали друг другу, а ругаться и браниться они не умели. Пели песни, словно соловьи... И поклонялись Солнцу Най. Но однажды не увидели его, украла его Ночь. Одна женщина, что умела превращаться в рыжую кошку с железными когтями и сверкать молнией, сразилась с Ночью и освободила Солнце Най. С тех пор женщина и весь ее род стали зваться Касам Най.
Долго жила Касам Най, вырастила семерых сыновей и красавицу дочь. А когда ушла в иной мир, опять превратилась в кошку, которая живет рядом с людьми и мурлычет. Когда ее ласкают, глаза у нее желтые, цвета солнца, добра и радости. Если сердится, выпускает острые когти, а глаза ее становятся черными".
Легенду об украденном солнце записала со слов своей бабушки одна из бывших воспитанниц интерната. Заканчивается сочинение очень интересно:
"Старшие люди нам говорят – никогда не обижайте животных, ведь они когда-то тоже были людьми. А один из сыновей Касам Най, возможно, предок нашего рода Тоболько, Касм ях-Касм най ими, что в переводе с хантыйского языка означает род бога Солнца".
Когда заходит речь об интернатской системе образования для детей коренных малочисленных народов Севера, один из аргументов "против" – дети в отрыве от семьи и традиционного образа жизни теряют свои корни, обычаи, забывают родной язык.
На примере Аксарки можно видеть, что язык уж точно не забыт. В интернат поступают дети, почти или совсем не знающие русского. Но они попадают не в чуждую, а дружественную среду – это не только братья и сестры, но и (главное!) преподаватели. Многие из них – из семей потомственных оленеводов или рыбаков, как Ольга Пандо, учитель начальных классов и родного (хантыйского) языка.
Ольга работает в МОУ Школа с. Аксарка 22 года, она победитель нескольких конкурсов профессионального мастерства. Но и без упоминания регалий понятно, почему к ней тянутся и девочки, и мальчики:
"Мои увлечения: вязание, стрельба, лыжный спорт".
В Аксарке учатся дети со всего Ямала. До родительских чумов отсюда – десятки и сотни километров. Транспорт в тундре самый разнообразный, но чаще всего – авиа. Из отдаленных стойбищ детей на учебу привозят на вертолетах, на зимние каникулы и в конце учебного года точно так же отвозят домой.
В интернате часто бывают гости. Самые желанные – разумеется, родители. Приезжают и городские родственники, часто бывают будущие воспитатели и учителя из многопрофильного колледжа в Салехарде. Или, как сегодня, журналисты.
Гостям показывают самое лучшее. Выставка работ воспитанников интерната занимает целую комнату. Изделия из меха, кожи, сукна, дерева, бисера. Миниатюрные нарты, тщательно сшитые крошечные ягушки, пимы и кисы. Лепка из глины и роспись – не сказать, чтобы традиционное занятие кочевников, но как увлекательно!
"Это не музей, здесь все можно трогать, не стесняйтесь. У меня в руках тутчан, сумка для разных нужных мастерице предметов – иголок, ниток, тканей. У каждой мастерицы тутчан украшен по-своему. Посмотрите, какие красивые орнаменты придумали наши девочки", –
показывает учитель Мария Кали.
Мария Матвеевна – учитель истории и обществознания, а сегодня еще и наш гид по АИСТУ – так неформально называется интернат при школе.
Школьная летопись ведется с 1931 года, когда занятия проходили в деревянном бараке местного рыбтреста при свете керосиновой лампы. В современном здании школы, открытом в 2002 году, вместе с воспитанниками АИСТа учится больше 1000 детей, работает 110 учителей и воспитателей. В Аксарке скоро появится еще одна школа, отпадет необходимость учиться в две смены.
Довольно часто люди, ратующие за сохранение традиционного уклада жизни коренных малочисленных народов Севера, поднимают вопрос об альтернативных формах образования для детей тундровиков. Альтернативы интернату практически никакой – только кочевой учитель или кочевая школа. О дистанционном обучении там, где нет мобильной связи, говорить вообще не приходится. Но представьте, сколько кочующих учителей-предметников нужно, чтобы обеспечить полноценный учебный процесс! Да и такие условия, как в стационарной школе, в тундре при всем желании обеспечить невозможно. (Кстати, далеко не в каждой городской, а тем более сельской школе, есть такие модернизированные классы с удобной эргономичной мебелью, как в Аксарке.) А посмотрите, какие заинтересованные лица! Ведь школа все-таки дает не только и не столько багаж знаний, а и социализацию, новые навыки и горизонты, возможность осознанного выбора жизненного пути.
В планах АИСТа – развитие цифровой среды и расширение дополнительного образования. Сейчас здесь можно освоить и резьбу по дереву или кости, и 3D-моделирование, основы программирования и видеосъемку. Одаренные старшеклассники Аксарки учатся в Федеральной заочной физико-технической школе при знаменитом московском физтехе и показывают блестящие результаты на олимпиадах.
Но даже самый мотивированный ребенок скучает без родителей – это знает любой, кто провел хотя бы одну смену в лагере. Малышам тяжело привыкать к незнакомой обстановке, а подростки и сами по себе народ сложный и ранимый. Каждый год в прессе появляются сообщения о школьниках, убежавших из интерната в тундру. Заканчиваются побеги часто трагически… В АИСТе таких случаев не было, и, надо надеяться, не будет. Школьный психолог Анатолий Рыбаков рассказывает:
"Особое внимание – к детям на этапе адаптации, с повышенной тревожностью, и к старшеклассникам. В первую очередь на подростков рассчитана наша релаксационная комната: релакс-кресла, фитотрон для ароматерапии и аудиовизуальный комплекс – успокаивающая музыка, видеоряд, аутонастройки. За сеанс от 17 до 30 минут решаем тут три задачи – расслабить ребенка, мобилизовать его внутренние ресурсы и изменить какие-то шаблоны поведения. Детям нравится!"
Участники этноэкспедиции Гильдии межэтнической журналистики, конечно, примеряли на себя все, что видели: а моему ребенку понравилось бы тут? "Как здесь кормят, покажите кухню", – это мы попросили чуть ли не с порога. Столовая очень уютная, настоящие тропики у Полярного круга!
Меню в день нашего приезда было такое, с использованием привычного для детей тундры продукта – оленины, которую привозит в интернат местный предприниматель. В рационе часто бывает и щекур, северный деликатес – его поставляет аксарковский рыбозавод.
Кулинарный талант поварихи, которая больше 20 лет работает в школе-интернате, мы оценили на пять с плюсом! Самое вкусное мясо и самые аппетитные пирожки на Ямале! Как у мамы.
Угощали нас в том самом чуме, что стоит напротив здания интерната. Девочки внимательно следили, чтобы обряд очищения дымом перед входом прошел по всем правилам… 
…а их учителя, закончив репетицию спектакля с младшеклассниками, принялись за нас. Журналисты все схватывают на лету: пара повторов, и мы выучили припев хантыйской песни! 
На Ямале в 26 школах-интернатах живут и учатся почти 10 000 детей. Треть из них – дети кочевников крайнего Севера. Возвращаясь к теме сохранения традиций и родовой памяти, хочется еще раз процитировать работу выпускницы аксарковской школы, где она анализирует фамилии предков, среди которых – ненцы, селькупы и ханты:
"Фамилия Климов относится к роду тальников. Это верткие, гибкие, быстрые и выносливые люди. Давая роду такое название, как Тальник, бог хотел, чтобы природа воспринимала человека как своего, чтобы к нему перешли те полезные качества, которыми наделен этот кустарник. Перчедо означает жителя травянистых островов. Саляндер (Салиндер) – житель высокого мыса. Возможно, фамилия появилась благодаря женщине, когда она ласкала оленей или наблюдала за играми детей стойбища на высоком, сухом яру. Ведь, несмотря на значимость мужчины, в принятии важнейших решений он всегда советуется с женой. Падранхасовы – от Пэдара, лес. Удивительно, но и в тундре бывают леса. Вылко – от первоначального "вы", тундра. Тохаля – живущий возле рыбных озер. Куйбин означает "играющий на бубне". Ядобчев – от "ядобч", опора".
Сколько наследников древних родов вернется домой из Аксарки, а сколько уедет в города, мы не знаем. Но в ЯНАО, напомню, сейчас самый высокий процент коренного населения, которое живет традиционными промыслами. Попутно осваивая самую современную технику и цифровые технологии.
В тундре нужны не только оленеводы – механики, авиадиспетчеры, ветеринары, врачи, те же учителя, все нужны! Ради этого родители и отправляют детей в школу, и накануне первого сентября уже не прячут их подальше от вертолета.
Надежда Жуковская
Фото Надежда Жуковская и Андрей Ткачев специально для НацАкцента
*Экспедиция на Ямал организована при поддержке Фонда президентских грантов.
Тэги
