Часть первая: январь-апрель
Главный итог: Язык вражды
Если задуматься о том, каковы главные события 2011 года на карте этнической проблематики, то в голову сразу приходят межэтнические конфликты.
Этническая тематика сегодня в российском обществе концептуализируется, главным образом, через призму конфликтов и противостояний, принимающих практически метафизический характер. Противостояние в дискурсе оформляется при помощи фундаментальных бинарных оппозиций, примеры которых удаётся подобрать практически из любой сферы жизни: Север - Юг, город - деревня, цивилизация - варварство, земледелие - скотоводство, индивидуализм - коллективизм.
Язык, оперирующий этими антагонистичными формулами, день ото дня становится всё более мощным и убедительным. С его помощью описываются и межэтнические конфликты, а следовательно, вообще всякие межэтнические отношения, о чём бы ни шла речь. Всякое "этническое" неизменно несёт в себе отпечаток конфликта. И в этом состоит самое сложное место этого языка: он делает невозможным нормальное обсуждение любых этнических проблем, ведь "этническое" этим языком описывается как конфликтогенное и потенциально разрушительное. В этом языке одинаково опасны и обучение языку малочисленного коренного народа, и вопросы интеграции новоприбывших мигрантов. Даже простые этнографические описания народов строятся по этой логике: народ наделяется некоторым характером и типизированным восприятием в зависимости от того, насколько исторически он был лоялен или непокорен российскому государству.
И, конечно, главным, протитипическим конфликтом, формирующим всю сферу этнического, является русско-кавказское противостояние. Именно через призму этого столкновения в массовом дискурсе реконструируется национальная тематика.
Удивительно, что даже в интеллектуальных кругах почти никто не занимается проблематизацией этого языка. Видимо, в вопросе "русско-кавказского" противостояния всё слишком сложно перемешано, что даже инструменты научной критики не в силах распутать этот клубок противоречий, эффектов и массовых стереотипов.
Тренд года: В ожидании Манежной
Весь год прошел в напряжённой атмосфере ожидания новых межэтнических конфликтов или всплесков недовольства на этнической почве. Общество было охвачено боязнью повторения Манежки, свидетельством чему являются внимание прессы к националистическим выступлениям и подробные отчёты о всякой попытке сбора националистов 11 числа каждого месяца.
Второй Манежной не случилось, да и значительных межэтнических конфликтов, которые были бы у всех на слуху, тоже не было. Тем не менее, уровень эмоционального напряжения по поводу национальной проблематики не снизился. Обострённые национальные чувства были удачно конвертированы политическими антрепренёрами русского национализма в политические очки: привлечение к себе внимания медиа, выход на новые политические площадки и усиление роли в политическом пространстве.
Результатом такой успешной инвестиции стала распространённая в отнюдь не националистической среде убеждённость в том, что русские националисты представляют собой сегодня, пожалуй, наиболее живую и заметную политическую силу, и в будущем их будет уже невозможно проигнорировать.
Январь: Введение обязательного изучения коми языка
В 2011 году в соответствии с выбранным базисным планом федерального государственного образовательного стандарта во всех школах Республики Коми стали изучать "коми язык как государственный" по 2 часа в неделю. "Коми как родной" был в программе некоторых школ и раньше.
Введение обязательного изучения коми языка во всех школах республики подняло много вопросов (так, некоторые школы оказались просто к этому неготовы) и вызвало недовольство некоторых групп граждан, в основном родителей русскоязычных детей. Летом прошлого года жительница республики Ольга Лунева подала заявление в Конституционный суд о том, что обязательное изучение коми языка в школах Коми нарушает пункт республиканской конституции о праве свободного выбора языка обучения и занятия коми языком идут в ущерб подготовке по другим предметам у её ребёнка. КС подтвердил обязательность изучения коми языка во всех школах республики как положение, не противоречащее российской и республиканской конституциям.
Институционализация коми языка вообще вызывает недовольство со стороны русского населения Коми. Чтобы введение коми языка было успешным, должно пройти 10-15 лет. Тогда появится поколение детей, выучивших в школе коми язык как предмет, появившийся в программе в относительном прошлом. Другое условие успешности этой меры – повышение социально-политического статуса коми народа, расширение сфер функционирования коми языка. Если статус коми языка останется прежним, если коми народ продолжит ассимилироваться, а в республиканской элите не увеличится представительство лиц коми происхождения, всеобщее школьное обучение коми языку вряд ли принесёт свои плоды, т.к. у власти будет всё меньше оснований для объяснения необходимости обязательного изучения языка этого народа.
Тем не менее, осуществить статусное повышение коми народа без введения обязательного школьного обучения языку будет крайне сложно. Когда язык не поддержан на государственном уровне, он автоматически воспринимается как неприоритетный, частный, находящийся вне общественного пространства. Если народ находится в меньшинстве и его идентичность воспринимается как второстепенная, велика вероятность того, что представители этого народа в разных случаях будут выбирать язык и идентичность доминирующей этнической группы. Факультативность изучения миноритарного языка усиливает "право" меньшинств продолжать ассимилироваться, которое они якобы добровольно выбирают.
Интересно, что именно к праву меньшинства продолжить выбранный курс на ассимиляцию большинством взывает подготовленный специально к заседанию Государственного совета в Уфе документ "О мерах по укреплению межнационального согласия в российском обществе" в контексте оценки метода "языкового гнезда".
Февраль: Заседание Госсовета в Уфе
На заседании Госсовета в Уфе, прошедшем 11 февраля по следам декабрьского погрома на Манежной площади, произошло официальное утверждение новой формулы межэтнических отношений и общегражданской идентичности жителей страны. Последний раз заявления на этот счёт делались ещё в эпоху Бориса Ельцина, который выступил проводником общероссийского самосознания и общегражданской идентичности "россияне".
Что интересно, итоги заседания Госсовета остались практически незамеченными русскими политиками. Представители коренных нерусских народов обсуждали, как понимать новый формат межэтнических отношений, ориентацию на построение единой гражданской нации и позиционирование русского народа как ведущего в этом союзе. Для русских политиков и общественных деятелей эта встреча не несла никаких новых поворотов, наверное, потому, что она фактически фиксировала статус-кво и выражала намерение его сохранить. А статус-кво таков: есть ведущий русский народ, с его языком, имеющим статус государственного, его доминирующей культурой, и есть нерусские народы, пребывающие в значительном меньшинстве по отношению к главному народу, и именно для них предназначен этнохороним "россияне". Это своеобразная инструкция: нацменьшинства должны главным образом быть россиянами, ну а уж потом теми, кем они являются. Русские вроде как тоже должны быть россиянами, но их же не переучишь, и к тому же даже в медведевской конструкции у русских выделенное место.
Между тем, искусственность "россиян" слишком бросается в глаза. Если даже само слово "россияне" - это калька с "русских", но не в собственной, а в экзоформе, то вполне очевидным предстаёт возражение русских политиков именоваться почти русскими, только в более редкой форме. Этноним "россияне" нужен не для именования русских, а для именования нерусских. Через имя, близкое к собственному имени самого большого народа страны, можно включить всех нерусских в единое культурное пространство - созданное тем же самым главным народом страны.
Проводя исторические параллели, можно обнаружить сходство этой версии модели гражданской идентичности с имевшей хождение в 30-е годы в Советском Союзе формулой "дружба народов", в которой русский народ также выделялся как "первый среди равных". Примечательно, что в одном из докладов, представленных на этом заседании Госсовета, некоторые существующие проблемы в межэтнических взаимоотношениях были квалифицированы как последствия "родовой травмы сталинской национальной политики". При этом автор этого доклада, губернатор Ростовской области В. Голубев, видимо, совершенно не отдаёт отчёта в том, что предложенные господином Медведевым формулы общероссийского единства, в котором в центре – русский народ, с его языком и культурой – а вокруг него – сплотившиеся нерусские народы, - не что иное, как прямая копия сталинской модели "дружбы народов".
Вот как звучала одна из таких сентенций 30-х годов: "Все народы [СССР] – участники великого социалистического строительства могут гордиться результатами своей деятельности. Все они, от самых маленьких до самых больших, в равной степени являются советскими патриотами. Однако первым среди равных является русский народ, русские рабочие, русские трудящиеся, роль которых во всей Великой пролетарской революции начиная с первой победы и до сегодняшнего блистательного периода её развития была исключительно большой" (Т. Мартин, с.618). Если заменить "советский" на "российский", а социалистическую терминологию на лексикон современной рыночной экономики, мы получим конструкцию равенства народов при ведущей роли русского народа, которую артикулировал Дмитрий Медведев.
Набор концептов в сфере национальной политики не претерпел изменений со времён Сталина. Использование концептов почти столетней давности, с одной стороны, свидетельствует о конъюнктурности нынешнего российского руководства и отсутствия у них нового самостоятельного видения по этому вопросу. С другой стороны, возобновление формулы дружбы народов с идеей старших и младших культур говорит о том, что такая структура взаимоотношений между русскими и нерусскими в России воспринимается властями как непроблематичная и совершенно естественная, исторически оправданная. Вероятно, самым простым решением в данной ситуации является просто политика пролонгации статус-кво, но неизвестно, насколько она будет успешной.
Март: Протесты против обязательности изучения татарского языка
В 2011 году прошла новая серия протестов против обязательного изучения татарского и башкирского языков в школах Татарстана и Башкортостана. Недовольство родителей русскоязычных родителей имело место и раньше, но в этом году благодаря возросшему влиянию интернета и социальных медиа оно стало более заметным, превратившись в сюжет не только регионального, но и отчасти общероссийского уровня.
Конфликт был погашен теми же средствами, что и прежде: Конституционный суд РФ не увидел в татарстанском законе нарушения нормы, президент Минниханов заявил о равнозначности языков, руководитель Общества русской культуры под давлением татарской элиты был вынужден смягчить выражения.
Власти Татарстана в течение последних лет регулярно сталкиваются с возмущением и протестами, но всякий раз позиция татарстанских политиков остаётся неизменной: татарский язык государственный в республике, он обладает равными правами с русским языком и подлежит обязательному изучению каждым школьником Татарстана. Руководство проявляет выдержку и упорство, и с годами недовольство становится всё более редким явлением.
По итогам лет, прошедших с введения обязательного изучения татарского языка, можно считать, что татарстанское общество почти свыклось с повседневностью этого факта, и он, успев превратиться в рутинный элемент жизни, вызывает всё меньше интереса и беспокойства.
Апрель: Старт кампании "Хватит кормить Кавказ"
Весной прошлого года в Москве была проведена первая протестная акция под лозунгом "Хватит кормить Кавказ". И хотя непосредственно на митинги с этим лозунгами собиралось незначительное число человек, в целом, акцию можно считать успешно: тема финансирования кавказских республик была выведена из статуса узконишевой (обсуждаемой исключительно в националистических кругах) в общегражданский. Она вышла в один из наиболее упоминаемых сюжетов в блогосфере, по ней высказались представители почти всех значимых общественных сил, включая Путина с Медведевым.
Характерно, что в условиях отсутствия экспертной информации по кавказской тематике, доклад группы русских националистов о современной ситуации на Кавказе был одним из немногих источников по текущему состоянию этого региона. Разработав доклад, националисты стали, фактически, первой политической силой, подготовившей экспертное решение по кавказской проблематике, и спровоцировали необходимость систематизированного изучения ситуации в заданном фрейме.
Во многом успешность кампании заключается в том, что одним из пропагандистов этой темы выступал популярный блогер Алексей Навальный, который, несмотря на все свои связи с русским националистическим движением, не воспринимается как чисто националистический политик.
Фигура Навального занимает отдельный локус на карте этнической тематики этого года. Навальный выступает медиатором между отраслевым русским национализмом и более широкой общегражданской повесткой дня: борьба с коррупцией в корпорациях и органах власти, борьбой против правящей партии. Политический капитал, приобретённый им на одной из сторон своей деятельности, он успешно превращает в очки для другой. Баллы, полученные Навальным за инициацию краудсорсинговой деятельности по выявлению коррупционных схем в госзакупках в проекте "Роспил", он с успешностью обращает в своё национал-демократическое русло, вербуя своих новых почитателей на мероприятиях против текущего формата финансирования северокавказских регионов.
Обсуждение финансирования кавказских регионов впервые за последние 10-15 лет подняло вопрос о федерализме и функционировании федеральных механизмов (вроде бюджетного финансирования регионов) в России. На протяжении десятилетия эта тема была слепым пятном политических дискуссий. Параллельно обсуждению бюджетного неравенства разных российских регионов шло менее активное обсуждение децентрализации российской жизни, о которой публично заметно первым заговорил Марат Гельман (признан иноагентом).
Логическое продолжение осуждения регионального неравенства и асимметрии бюджетного федерализма - в лозунгах "Хватит кормить Москву", который появился на выступлениях в рамках акции "Хватить кормить Кавказ" в Новосибирске. В Сибири куда понятнее, куда уходят деньги региона.
Русские националисты намеренно смешивают кавказские элиты и рядовое население этих регионов, делая одних жертвами коррупционных преступлений других. И как бы организаторы акции ни пытались пояснить, что лозунг "Хватит кормить Кавказ" направлен не против жителей кавказских регионов как таковых, а лишь против коррумпированных правящих элит, верится в это с трудом. Видно, что это оправдание для респектабельных либеральных СМИ. Не носи эта кампания чисто националистической, антикавказской подоплёки, можно было бы разработать речёвку "Хватит кормить Кадырова" или "Хватит кормить кавказские элиты", но, по всей видимости, русские националисты мыслят в схемах коллективной ответственности и считают отождествление действий Кадырова и простых жителей кавказских республик чем-то очевидным.
Примечательно также, что в аргументации деятелей кампании "Хватит кормить Кавказ" смешиваются экономические аргументы с чисто спекулятивными политическими, и первые всегда выступают маской для вторых. Рассуждение националистов строится на простой связи между федеральными трансфертами в бюджеты северокавказских регионов и существующим в них уровнем преступности и террористических угроз. Федеральное финансирование и преступность являются в их логике вещами одного порядка, которые можно соотносить друг с другом, доказывая, что вливания в бюджеты кавказских республик напрямую идут на финансирование террористической деятельности. Именно коктейль из квазиэкономических аргументов и спекулятивных политических заявлений о "залитом кровью" Кавказе позволяет в произвольном порядке объявлять элементы одного порядка причинами событий совершенно иного порядка.
Обсуждаемый с подачи русских националистов список регионов-доноров и дотационных регионов отсылает к вопросу о корректности и обоснованности сравнения регионов с разным экономическим профилем, разным профилем федерального финансирования и разной численностью населения между собой. При восстановлении корректности оснований сравнения выясняется, что дотация в северокавказские регионы уж явно не строится за счёт "русских" регионов, потому что значительная их доля состоит в списке получающих федеральные дотации. Политическая острота поднятого вопроса оказывается совершенно разоблачённой, когда выясняется, что, все трансферты из федерального бюджета в бюджеты северокавказских республик составляют менее половины расходов бюджета Москвы на реализацию транспортной программы 2012 года.
Вместо политически ангажированного перекоса финансирования северокавказских республик в сравнении с "русскими" регионами налицо куда более значительный разрыв – между развитием Москвы и развитием всех остальных регионов, пока практически не оформленный политически.
Вся логика отношений федерального правительства и чеченского руководства построены не на открытых правилах игры, а не неформальных отношениях и личной лояльности Рамзана Кадырова высшему руководству страны. Если бы новые отношения между центром и Чеченской республикой строились на основании ясных правил и законов, экономическая политика в этом регионе явно была бы другой. Но для полноценного помещения федерально-чеченских отношений в правовые рамки пришлось бы пройти через завершение и гуманитарное осмысление войны, в том числе с проведением суда и наказанием виновных за нарушение прав человека, имевших место с обеих сторон в ходе военных действий.
Интересно, что и разоблачение коррупционных схем, и возмущение политикой финансирования северокавказских республик ведётся Навальным из общей логики эффективности. Эта логика - логика 30-летних менеджеров, главных читателей Навального, тех, кто научился управлять потоками и считать деньги, и именно эта перспектива оказывается слепым пятном власти. На критику с социальных оснований власть научилась отвечать, а критика с позиций эффективности расходования средств является для неё совершенно новой.
Артем Малых
Продолжение в двух частях следует.
