В старину народное прикладное творчество помогало выживать и вместе с этим оттачивало высокий уровень мастерства в разных сферах. Сейчас многие ремесла переживают возрождение: нашим современникам удается не только сохранять наследие прошлого, но и создавать новые традиции.
Дефицит преемственности
В греческой системе мер высшей весовой единицей является талант. А вес таланта в народном творчестве – измерить сложно.
Народный художник Ингушетии Михаил Висангиреевич Батаев – единственный на Северном Кавказе стеклодув-универсал. Он работает в Кабардино-Балкарском государственном университете, где создает приборы для физики и химии из стекла и лазерные трубки с точностью до микрона.
Юношеская любовь к лепке из глины вылилась в роман со стеклом в прямом и переносном смыслах этого слова. Параллельно с решением рабочих задач и свой досуг мастер посвятил этому завораживающему материалу. Свои художественные творения он создает из кварца, цветного и прозрачного стекла. Изделия Батаева востребованы как в лабораториях, так и на многочисленных художественных выставках, в которых он активно принимает участие.
Сейчас мастеру 81 год. Учеников нет. Их отсутствие Михаил Висангиреевич объясняет тем, что желающих приобщиться к этому искусству в первую очередь интересует материальный результат:
"Я им объясняю: если вы пришли только для того, чтобы заработать, то здесь не заработаешь. Я-то из любви к делу все это осваивал. Раньше специальность стеклодува была более распространена - без них ни один научно-исследовательский институт не мог обходиться кроме, конечно, гуманитарных. Но сейчас это редкая профессия…".
…О своей школе, в которой можно было бы передать секреты своего мастерства, мечтает и Нажибат Кандаева, член Союза художников России, искусная мастерица по керамике.
Дагестан издавна славился своими народными умельцами. Кубачинцы и гоцатлинцы работали с золотом и серебром, унцукульцы обрабатывали дерево, жители Южного Дагестана обрабатывали шерсть и ткали ковры, балхарцы занимались лепкой и скульптурой. Сейчас мастеров по скульптуре и гончарному делу можно встретить только в нескольких аулах. Нажибат родилась в дагестанском селе Согратль. Она с детства любила лепить из глины, и это ее увлечение стало делом всей жизни.
В руках умелицы оживают пахари, возвращающиеся с поля, старик, играющий на пандуре. В ее работах скрупулезно сохранены все детали национального стиля. Все персонажи улыбаются. Это Нажибат объясняет так:
"В нашей жизни и так много негатива, я хочу, чтобы, глядя на мои работы, человек улыбнулся и мир стал чуточку добрее"
Нажибат победительница IХ Всероссийской олимпиады "Созвездие" в номинации "конкурс изобразительного искусства", лауреат биеннале "Шунудаг" в номинации "скульптура".
Но этот народный промысел угасает. Желающих им заниматься мало, и Нажибат Кандаева, работая на кафедре теории и технологии художественно-эстетического образования Дагестанского педагогического университета, делает все возможное, чтобы у ее дела появились продолжатели.
Семейные скрепы
Династия – прочная нить преданности одному делу, на которую нанизываются целые эпохи. Несколько поколений семьи Юсуповых из чеченского города Шали хранят искусство старинной кузнечной ковки. Отец Харон и его сыновья Мовлади и Мовсар не только продолжают дело своих предков, но и восстанавливают утраченные секреты мастерства. В частности, смогли воссоздать гибкую чеченскую саблю, которую можно согнуть как пояс без всякого ущерба для оружия.
Когда семейное дело под напором перемен уходит в историю, то его тоже можно сохранить: как память. Так поступили четыре родных брата Бамматовы: Абдурахман, Закарья, Арсланбек и Саид. В дагестанском селе селе Нижнее Казанище они сделали музей под открытым небом под названием "Кузня – меч". Это действительно кузница, которой 150 лет. Бамматовы известны в Дагестане как мастера-оружейники и виртуозы по работе с металлом. Этими ремеслами в семье занимались пять поколений. Вход в кузницу украшает надпись: "Историческая память - главный источник здравомыслия".
Теперь в помещении кузницы ремонтируют грузовые машины, а еще Бамматовы стали заниматься производством мебели с национальным колоритом.
Родные мотивы - всегда источник вдохновения для творческих людей. И тут трудно избежать соблазна участвовать в созидании удивительных вещей. Труд другого дагестанца художника Абдурахмана Малаалиевича Османова не оставил равнодушным и членов его семьи: его сыновья Юсуп и Юнус тоже художники, дочь - мастерица, ткет ковры. Жена Зейнабад по специальности биолог, но, как истинная табасаранка, с детства знакома с ковроткачеством. В результате этого тандема на свет появляются ковры ручной работы, которые стали украшением музеев и частных коллекций не только в России, но и в Испании, Греции, США, Великобритании, Израиле, Саудовской Аравии.
"От предков мы получили это прекрасное искусство, как и все другие наши художественные промыслы, - говорит Абдурахман Малаалиевич. - Если мы не возродим их, будущие поколения нам этого не простят. В советские времена ковроткачество наряду с другими промыслами, такими как кубачинские ювелирные изделия, унцукульская насечка, балхарская керамика, были визитной карточкой Дагестана. Сегодня этот промысел, если так можно выразиться, находится в состоянии клинической смерти. После развала СССР разбросанные почти по всему Дагестану ковровые фабрики и цеха были расхищены, здания, помещения проданы за бесценок. Некогда мощное ковровое производство удалось сохранить только в Хивском районе, ковровые фабрики сохранились в селениях Хив, Ляхля, Межгюль. И сегодня именно эти ковровые фабрики могут послужить отправной точкой в реанимации коврового искусства Дагестана".
И тот факт, что такие неравнодушные люди есть, позволяет надеяться, что наследие прошлого не канет в лету.
Ноу-хау
Любой вид прикладного искусства имеет свои истоки. И в наши дни этому тоже есть подтверждение: ингушский мастер-кожевенник Ахмед Шадиев нашел способ промышленной обрабатки рыбьей кожи.
"Во множестве стран пытались и пытаются создать технологию промышленной обработки рыбьей кожи. За утилизацию 1 кг в Европе сейчас платят 12 евроцентов. А у нас тысячи тонн выбрасываются и тем самым загрязняют среду. Главное, что это можно исправить. Я с уверенностью могу сказать, что технологию по обработке по международным стандартам качества и на промышленном уровне удалось создать именно нам" -
утверждает Ахмед Шадиев.
В 2011 году он организовал в Ингушетии первое и пока единственное в России промышленное предприятие по выделке рыбьей кожи с маркой Shadi и вместе с партнером Александром Мишиным владеет цехом в Пятигорске, где шьют разнообразные галантерейные изделия и обувь с применением кожи лосося, осетра, карпа. Продукция SHADI реализуется в Кисловодске и Ессентуках, Москве и Санкт-Петербурге. С инициативой открытия аналогичного производства к Шадиеву обратились китайцы, поступают заказы из Израиля, Италии, Казахстана и Франции.
Так традиционное для северных народов нашей страны ремесло обрело жизнь и на Северном Кавказе. Что лишний раз доказывает – талант и смекалка не знают границ между регионами.
Фото - социальные сети героев публикации.
Тэги
