Вот уже тринадцать лет третье сентября для осетин Москвы начинается одинаково. В Культурном центре Московской осетинской общины, это небольшое помещение арендованное в жилом доме на Новослободской улице, собираются мужчины и женщины. Они приходят почти всегда в черном, с гвоздиками. Приносят пироги уаелибаехтае: по традиции на поминальном столе должны стоять два пирога с сыром.
Старший мужчина произносит над ними молитву. Она не похожа на привычную церковную, это слова на осетинском о главном, обращенные к Большому Богу, как называют его в Осетии, и ко всем, кто 3 сентября 2004 года не вышел из спортзала первой бесланской школы. "Намоленные" пироги, гвоздики и венки грузят в машины и развозят по кладбищам, на которых похоронены бойцы спецподразделений "Альфа", "Вымпел" и сотрудники МЧС: Николо-Архангельское, в деревне Юрово Раменского района Московской области и в городе Жуковском.
Близкие и сослуживцы погибших силовиков за много лет привыкли к осетинской делегации, встречают, как родных. Состав ее всегда внушительный: член Совета Федерации Александр Тотоонов, Полномочный представитель республики при президенте Борис Джанаев, почетные, в возрасте члены московской осетинской общины и совсем юные студенты – всего человек 30. Цветы и венки кладут к могилам своих, бесланских.
- Александр Борисович, Борис Борисович, - суетится Тамара Васильевна, многолетний директор Культурного центра общины, когда делегация подошла к последней из 9 могил на Николо-Архангельском. – Еще есть. Вон там справа могила Смирнова, он в прошлом году в Ингушетии погиб, но тоже наш. Он детей наших в Беслане защищал. Надо подойти.
Ближе к обеду у памятника жертвам Бесланской трагедии на пересечении улицы Солянка и Подколокольного переулка собираются люди. В 13:00, когда в школе прогремел первый взрыв, звучит удар колокола. Настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы на Кулишках, который еще называют Аланским подворьем, читает литию по убиенным в Беслане, люди вокруг слушают и молятся. Прихожан много, больше 100, почти все они осетины, многие были в заложниках или стояли у стен школы. Мария Томаева – журналист. 3 сентября 2004 года она вместе со съемочной группой заступила на дежурство. Мария говорит, смена началась в шесть утра и должна была закончиться в два дня, но не закончилась. Смена получилась бессрочная.
- Я давно здесь не была, очень давно, никак не отремонтируют наше подворье. А сегодня захотелось прийти. Впервые за долгое время. Не знаю почему. И дочку привела, - рядом с Марией стоит девочка лет 10 и внимательно следит за тем, как к памятнику несут цветы. – Эти мероприятия, они дают какой-то толк, но тут, на площади, нечего больше говорить. Каждый должен помнить сам и воспитывать своих детей. Они должны вырасти хорошими людьми и приносить пользу своей родине, стране, близким. Это будет память, достойная тех, кого уже нет. А то, что нас 13 лет спустя по-настоящему мучает, это возможность повторения, вопрос – а что мы сделали, чтобы защитить наших детей сегодня?
Бронзовые ангелы, тянущиеся к небу, тонут в охапках гвоздик и роз, венков и корзин. Люди несут игрушки и воду, которой так не хватало заложникам. Среди собравшихся у памятника много детей, ровесники трагедии и младше, как дочка Марии. Они знают про Беслан из рассказов родителей, учителей в школе. Есть также и другие дети. Им давно за 20, но они по-прежнему называют себя "детьми Беслана".
У Виктории Кцоевой красивая широкая улыбка и большие глаза, которые наполняются еле заметными слезами, когда нужно снова и снова рассказывать, что она пережила в школе. 13 лет назад фотография ее детской руки с зажатым в ней маленьким крестиком, стала символом Беслана. Сегодня Вика – одна из немногих, кто готов делиться воспоминаниями.
- С тех пор как я переехала в Москву, я прихожу сюда каждый год, - рассказывает девушка. – Для меня это место – отдушина. Люди приходят в церковь, посидят на службе и им легчает. А я стою каждое 3 сентября у этого памятника и у меня душа будто очищается. Я наполняюсь новыми силами. Сколько бы лет ни прошло, каждый, кто был там, будет помнить. Мы уже никогда на эту жизнь не посмотрим так, как смотрели до теракта. Каждый ребенок, который выжил, знает, что это не просто так. Если Бог тебе дает такую возможность, жизнь нужно прожить светло и правильно, прожить за всех, кто погиб.
У памятника даже по окончании церемонии, когда в небо улетели 334 белых воздушных шара, по числу жертв теракта, многолюдно. Встречаются знакомые, говорят о делах, улыбаются. 13 лет все-таки прошло. И среди этой увлеченной разговорами, оживленной толпы стоит женщина. Лицо в морщинах, волосы с проседью. Стоит одна, растерянно. Рука в нервном движении зажимает рот. Тихо плачет, а потом молча уходит.
Все жители Осетии – люди Беслана, только разные. Есть дети Беслана, они много лет учатся жить. Есть дети после Беслана, они учатся помнить. А есть матери Беслана. Эти, последние, не меняются никогда.
В первые дни сентября время обнуляется и возвращает их в тот год, сколько бы лет не прошло и как бы далеко они ни уехали.
Фотографии предоставлены пресс-службой Постоянного представительства РСО-Алания при Президенте РФ
Тэги
