Это был небольшой, но авторитетный приблатненный пацан, который держал в страхе всю округу. Особую инфернальность ему придавал невесть откуда взявшийся шрам. Как-то я, пятиклассник, стоял с ребятами на школьном дворе, и на велосипеде подъехало "лицо со шрамом".
- Жид? – спросил он у меня. И сам же ответил:
- Жид!
И плюнул мне в лицо.
Я ответил что-то обидное и резкое, и получил по физиономии…
В нашем маленьком городе жило много евреев. Да и смешанных семей, конечно, тоже. Помимо еврейской, во мне течет и русская, и польская кровь.
Брянщина — это была историческая "черта оседлости" — территория, на которой в царской России велено было проживать евреям. Ну и антисемитские настроения тоже были сильны. Впоследствии меня, студента МГУ, не приняли в КПСС по национальному признаку.
"Скажи спасибо, что хоть поступил", - призналась секретарь факультетского парткома.
Приехав на многонациональный Алтай, с проявлениями национализма и ксенофобии за 30 лет ни разу не столкнулся. Это вообще вещь дикая, отвратительная и разрушительная, как коррозия металла.
Зато познакомился с замечательными немцами, евреями, грузинами, татарами, армянами.
Я вспомнил ту старую историю из детства на круглом столе в Российско-Немецком доме. Он был посвящен истории немецкого народа и актуальным вопросам сохранения этнокультурной идентичности.
Подводили итоги и творческого конкурса. Молодые авторы бережно и с любовью рассказывали истории своих семей. Девятилетняя Злата Юст из Змеиногорска — о своем трагически погибшем дедушке Александре Александровиче Юсте, замечательном педагоге и директоре школы.
Девятиклассница Аня Апельканс — о династии, которую начала ее прапрабабушка Элизабэт Христофоровна Апельканс. Потрясающие фотографии, хроники трудной жизни.
Александр Штырц сделал фотоподборку. Со снимков на нас смотрят его предки — Мария-Екатерина и Яков Фридрихович Бруннер…
"Маму мою в детстве отдали за харчи нянчить ребенка. Хозяин иначе как вшивой голодранкой ее не называл, а однажды избил до полусмерти", - вспоминает 89-летняя Евгения Ивановна Барышникова из Степного Озера. Она стала основательницей и хранительницей большого рода. — Разве можно ворчать, что мы сейчас плохо живем? Мы теперь неголодные и нераздетые. Нет, мы сейчас живем хорошо, грех нам плакать. Конечно, обидно, что все дорожает, но не сравнить с теми годами…" — приводит ее слова журналист из Благовещенки Галина Сивова.
Свою жизнь Евгения Ивановна записывала в тетрадь в клеточку. Это потрясающий документ.
Краевед и медик наш современник Иван Беккер по долгу человеческой памяти восстановил в селе Орлово четыре памятника. Один посвящен Петру Столыпину, который будучи премьер-министром в 1910 году приезжал к трудолюбивым немцам-переселенцам на Алтай. Попутно он восстановил памятник красным партизанам (памятник Столыпину в 1967 году был снесен, блоки перевезли, из них сделали памятник партизанам, а потом снова памятник перевезли в другой район и объявили памятником 50-летия Революции). И еще два памятника в селе восстановил краевед.
Беккер мог не делать ничего, не тратить свое время, силы, деньги, убеждать людей. Либо просто болтать языком на эту тему и призывать других раскошелиться и поставить памятники.
Но как сын своего народа предпочел сделать это сам, убеждена журналист и редактор газеты "Новое время" Елена Вольф.
Потрясающий слепой музыкант Александр Михель из-за ошибки врача в детстве потерял зрение и мог отчаяться, озлобиться и запросто угробить свою жизнь. Но не озлобился, научился играть на аккордеоне, женился. Многие десятилетия пишет песни, играет и поет, дает сотни концертов по всей России и в Германии. Любит жизнь, людей и свою прекрасную жену, которая во время празднования юбилея все время держала его за руку.
Много было конкурсных работ, посвященных трагедии депортации. Как из гоголевской "шинели", из нее вышли многие семьи, да что там говорить — все российские немцы.
Если в меня плюнул злобный антисемит, и ничего не произошло, то Сталин "плюнул" в советских немцев так, что это обернулось смертями и горем сотен тысяч. Но народ не озлобился, понимая, что время было такое. Люди честно трудились, растили детей, поднимали и развивали Алтай.
Не стоит на теме депортации и трудармии зацикливаться, замыкаться, история российских немцев продолжается, и сотни достойных людей писали и пишут яркие страницы и в новую эпоху, — говорили участники круглого стола.
"Не отвечайте злом на зло.
Оно без пищи распадется.
Лекарство в мире есть одно.
Оно прощением зовется", —
написала в простой тетради в клеточку 89-летняя Евгения Ивановна Барышникова.
"Я горжусь своим дедушкой и люблю его", — просто призналась девятилетняя Злата Юст.
Кстати, мелкий антисемит из моего детства после школы сидел в колонии, вышел, потом снова сел, потом два раза женился. А недавно женился в третий раз. На еврейке. По иронии судьбы. Плевок из прошлого бумерангом вернулся обратно. Так сказал бы антисемит. Но мы же не антисемиты…
Тэги
