Не директор школы виноват в том, что ваш ребенок не знает немецкого!

Решение о создании Федерального агентства по делам национальностей, как было отмечено рядом экспертов, является важным шагом в деле сохранения и развития языков народов России. С особой надеждой на новую структуру смотрят, в первую очередь, народы, которые не имеют своих государственных образований на территории Российской Федерации. И мы, российские немцы, как этническая группа, которая волей руководителей нашей страны в советский период, были поставлены в жестокие условия выживания, рассматриваем новые возможности без доли романтизма, ибо нам нужно сохранять наш язык, развивать его.

Обречён ли немецкий язык, а вместе с ним мы – как этническое сообщество в России? Мне казалось, всё, что могло произойти плохого с немецким языком у нас в стране, родным языком российских немцев, уже произошло. После депортации и несправедливых обвинений, казалось, российские немцы просто онемели: раздавленные, обездоленные, униженные. Но желание возродить свою культуру, в конце концов, оказалось сильнее страха. Начался ренессанс в литературе: поэты и писатели все чаще обращались к теме родного языка. 
Позже, в 90 –е годы наступил «час Х», и 2,5 млн. российских немцев перебрались на постоянное жительство в Германию. Не потому, что хотели, просто больше не верили в Россию. Её особенная стать не нашла места одному из своих народов на своих необъятных территориях, не говоря уже о территории и домах, которые просто отобрали в 41-ом. Помните, у Александра Исаевича Солженицына: «Немец- что верба, куда не ткни, тут и принялся…»

Рубеж тысячелетий ознаменовался безвременьем. Немцы чувствовали себя народом, связанным лишь общей трагической судьбой и историческим прошлым. И тем оправдывали своё нежелание учить язык. У наших дедов, прошедших депортацию, репрессии, трудармию и спецпоселения, было право обвинять, сетовать, разводить вселенский плач. Но они делали это меньше всего. Зато у молодых сформировалось странное убеждение  о том, что российским немцам все, якобы, должны. В итоге, мы сегодня не говорим по-немецки потому, что «репрессированному поколению запрещали пользоваться родным языком». Дети его не учат, потому, что «государство и директора школ помешаны на английском».

Однако Борис Раушенбах, прошедший ад репрессий, прекрасно говорил по-немецки. Он вспоминал «…язык я выучил по-настоящему в ГУЛАГе при помощи своего друга, доктора Берлинского университета... Мы с ним договорились: раз нас посадили как немцев, давай говорить только по-немецки. Четыре года, общаясь, мы не произнесли ни слова по-русски, и я научился хорошему немецкому языку — до этого у меня был “домашний”, — и этим знанием “обязан” лагерю»... Так разве директор школы виноват, в том, что ваш ребёнок не знает немецкого? 

Ольга Мартенс
Заместитель председателя Международного союза немецкой культуры