Человек мира

“Многонациональна по рождению и крови, сердцем и душой” - так подписана страница в Facebook моей собеседницы Дао Вин Ан (Đào Bình An) или просто Ани. Наполовину вьетнамка, наполовину арабка, она родилась на Украине, а выросла и училась до средней школы во Вьетнаме. А еще было много переездов: Австралия, Южная Корея и теперь вот Москва.

-       Мне кажется, что эта фраза в Facebook кратко обобщает мою идентичность в целом. Всю жизнь меня окружали люди разных национальностей, культур, религий. Даже моя специальность “Международные отношения”, - говорит девушка. 

О своих арабских корнях Аня знает немного - отца она видела лишь дважды. Уроженец Ливана он является частью этноконфессиональной общины друзов - религиозной группы, живущей довольно изолированно в основном в горных районах Алей и Шуф. Друзом может стать только человек, родившийся в семье друзов, института перехода в эту веру, также как и выхода из нее просто не существует. Неудивительно, что, когда Анин отец влюбился во вьетнамку, исповедовавшую протестантство, родители были категорически против подобного союза. Не поддержала влюбленных и вьетнамская сторона.

-       В обществе, в котором живет папа, за внебрачного ребенка от иностранки мог грозить смертный приговор, а если до этого бы и не дошло, его в любом случае исключили бы из общины, - делится Аня. - В то время семьи моих родителей ни за что бы не приняли человека из совершенно другой части планеты. А так как ни Интернета, ни сотовых телефонов тогда не было, поддерживать общение было практически невозможно.

Единственной ниточкой, связывающей две культуры, стал русский язык. Во время обучения на Украине родители девушки общались на русском. Спустя годы от их отношений осталась лишь стопка писем, написанных в молодости. В 15 лет Аня случайно их нашла, но прочитать не смогла. Тогда она и решила, что однажды поедет в Россию, чтобы выучить язык и, тем самым, восстановить утраченную историю семьи. 

Месяц длинною в 4 года 

От поездки в суровую Россию девушку отговаривали всей вьетнамской семьей. Ее дедушка и тетя долго жили в Москве, закончили русские вузы и перечисляли все типично вьетнамские аргументы, почему “жить в России - не очень хорошая идея”: людям, привыкшим к жаре и солнцу, сложно будет адаптироваться к холодному климату, а образовательная система в России построена больше на теории, а не на практике.

-       Сейчас Вьетнам, несмотря на общую симпатию и историческую дружбу с Россией, из-за ухудшения отношений с Китаем поворачивается лицом к Западу. Теперь все западное считается априори продвинутым и самым хорошим, а "советское" - отсталым и устаревшим. Это, конечно, неправда.

Поддержала желание девушки только мама, ведь изначально речь шла лишь о паре-тройке месяцев обучения русскому языку. Однако нет ничего более постоянного, чем временное. Уезжала на несколько месяцев, а в итоге вышла замуж и живет в Москве вот уже четыре года.

Сейчас Аня студентка 4 курса МГИМО, изучает международные отношения и параллельно, как говорит она сама, каждый день практикуется в “межнациональных отношениях”. Муж по имени Павел старше Ани на 6 лет. Десять лет назад он переехал из Харькова в Москву, закончил физико-математический институт (МФТИ) и устроился работать программистом.

Встретились они случайно: в поисках друзей для языкового обмена Аня познакомилась с младшим братом Павла. Отношения с новым знакомым оказались “турбулентными” - поссорились и разбежались, зато с Пашей они больше не расставались. К тому же, он искренне интересовался Азией и мечтал о жене-тайке. 

-       Позже он признался, что даже хорошо, что я вьетнамка, потому что тайцы едят очень острую еду, которую мы оба просто терпеть не можем, - смеясь вспоминает Аня.

Узаконить отношения оказалось на удивление просто - в Москве есть всего один ЗАГС (№ 4 на Савеловской), где регистрируют браки “дальних” иностранцев. Единственный необходимый документ -  это свидетельство о семейном положении в стране происхождения. Поженились легко, но доверить такую новость Аня смогла лишь маме и папе, больше никто бы ее не поддержал.

-       Они мне сразу сказали: "Нас родители пытались контролировать, ничего хорошего от этого не вышло. Это твоя жизнь, сама решай". 

Муж Ани оказался настоящим патриотом, очень любит русскую культуру. Именно Павел привил ей любовь к России и убедил остаться здесь учиться. 

-       Для него понятие "русский человек" очень обширное, всеобъемлющее. Он считает, что если человек говорит на русском языке, принимает традиционную для России веру православие и живет в соответствии с русскими культурными ценностями, то он русский. 

Идентичность вне национальности

Девушка с легкостью погрузилась в ранее незнакомую ей культуру, свободно заговорила по-русски. И в какой-то момент Павел стал говорить, что она стала “почти русской”. И тогда при всей любви к России Аня почувствовала “внутренний бунт”. 

-       На вопрос "Кто я?", я бы никогда не ответила, что я русская. У меня с детства инстинктивное сопротивление попыткам других поставить мою идентичность в какие-то "рамки”.

Я не арабка, не вьетнамка, не украинка, не русская. Я не связываю свою идентичность с национальностью.

Никогда не чувствовала себя выходцем из какой-то страны. Все осложняется еще тем, что я была воспитана не в "своих" культурах, а в англоязычной, в основном американской культуре: училась в американских школах, выросла на американских книгах и кино, иногда жила в американской семье.

Подобное смешение культур привело к тому, что Аня не может, да и не хочет причислить себя к какой-то определенной этнической группе. Возможно, именно поэтому легче всего она находит общий язык с людьми, в жилах которых также течет кровь разных национальностей. Да и адаптироваться к жизни в многонациональных странах вроде России и США ей оказалось  проще, чем в монокультурных Ливане и Вьетнаме. Кстати, с последним у моей собеседницы отношения особые: с одной стороны, там живет большинство ее родственников, с другой - общаться с вьетнамцами девушка не хочет - говорит, что “не тянет”.

-       Возможно это оттого, что в детстве, чтобы замаскировать мое не очень законное появление на свет, меня всячески пытались заставить "быть вьетнамкой", ну или хотя бы казаться таковой, чтобы окружающие ничего не заметили, не осудили. Это привело к категорическому неприятию всего вьетнамского на долгие годы: я отказалась говорить по-вьетнамски, ходить на вьетнамские праздники, смотреть или читать что-то по-вьетнамски. 

Мой тыл - моя вера 

Но как сохранить себя, не раствориться среди различных наций и культур, если не стоишь твердо ногами на земле “своей национальной идентичности”? Еще американский психолог Абрахам Маслоу говорил, что этничность чрезвычайно важна для обретения людьми социальной общности: на ее основании формируется самобытность, она позволяет человеку отличать себя от других, чувствовать себя более защищенным. Для Ани такой точкой опоры стала вера. В 13 лет она начала учиться в протестантской школе и очень тесно связала свою жизнь с христианством.

-       Вера стала основой моей идентичности. Я не разделяю мир на нации, но я очень даже разделяю его по вере. Самые счастливые семьи, в которых я вижу примеры для подражания, были созданы протестантами. Я твердо убеждена, что основа прочных отношений - общие вера и мировоззрение.

Именно поэтому первые годы совместной жизни с мужем были посвящены изучению религиозного вопроса. Они посещали уроки богословия, ходили на церковные службы и много спорили. Павел, по словам девушки, был “номинальным православным” - крещен, но глубоко религиозным человеком себя не считал и давления на жену не оказывал. Выбор Аня сделала сама. Она признала, что более старое с “солидным опытом богословия” православие дает больше ответов на самые “базовые” вопросы, чем “молодое” протестантство.

-       Например, почему стоит верить Библии? Православие берет свое начало во время жизни Христа: святые отцы первых веков собирали эти тексты, в рамках церкви по воле Бога их объединили в Библию.

Логично, что людям, которым Бог доверил собрать и написать священную книгу, можно доверять и в вопросе ее толкования.

Сохраняется преемственность: Христос передал знания своим ученикам - святым Апостолам, которые затем передавали своим и т.д., и эта беспрерывная цепочка сохранена, ее можно проследить в истории. У протестантизма такой "исторической" базы нет. В нем доминирует произвольное понимание Библии - кто угодно может читать и толковать ее, может распространять свою точку зрения, и не важно, верна она или нет. Практически любой может основать свою церковь и назвать ее христианской, но когда нет корней, нет связей с источником, очень легко заблудиться. 

И все же, несмотря на подобные доводы, девушка признается, что порой воспитание берет свое. Своевольный, либеральный менталитет протестантизма сильно контрастирует со строгой и консервативной православной культурой: жить по правилам этой конфессии оказалось намного сложнее. 

-       Сейчас у меня по этому вопросу сильный когнитивный диссонанс. С одной стороны, углубившись в православные учения, я не могла отрицать их правдивость. Мой ум принимает их как истинну, но, в то же время, мои эмоции и привычки тянутся к знакомой и привычной конфессии.

Кроме того, даже спустя четыре года, Аня так и не смогла привыкнуть к московской зиме. И хотя, на первый взгляд, погода мала связана с культурой, по словам девушки, экстремальный русский климат придает характеру местных жителей больше “экстремальности” и крайности, что не всегда легко принять “расслабленному” человеку из теплых стран. Возможно, именно поэтому после окончания университета Аня мечтает переехать в англоязычную страну, среда и культура которой ей будет более понятна и знакома, где проще будет растить детей, но при этом в церковь она продолжит ходить православную - “в качестве компромисса”.

-       Мой муж тяжело принимает тот факт, что я с такой легкостью готова покинуть любую страну и принять новую, ведь для него Россия - “священная Родина", его тыл, а для меня нет никакой “Родины” на земле. Мой тыл - моя вера. Я смотрю на мир через призму веры и нахожу свое место в нем. Тогда как национальность для меня не имеет большого значения. Я - патриот разнообразия культур.

Евгения Акулова

1 июня 2018