Точного количества детей-мигрантов школьного возраста, живущих в Москве и Подмосковье, не знает никто, ни одно ведомство не называет цифр. По оценкам Центра миграционных исследований, их не менее 50 000. Сегодня практически в каждом классе есть приезжие ученики: из Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, других бывших республик СССР и сопредельных стран. Примерно 5-6% школьников в области, около 10% в Москве – дети, для которых русский неродной. А для некоторых – и незнакомый!

На уроках дети-инофоны чувствуют себя неуютно: как писать сочинения, пересказывать параграфы по истории, даже решать задачки, если ты почти не понимаешь, о чем идет речь? Уровень знаний приезжего ученика может быть на 2-3 класса ниже, чем у сверстников, его определяют в младший класс, а это большой удар по самолюбию подростка. Не позавидуешь и учителям. Добросовестный педагог оказывается перед дилеммой: донести знания до каждого ученика или пожертвовать одним-двумя, чтобы весь класс освоил программу. А если в классе несколько плохо владеющих русским языком детей? А если полкласса? И родители остальных возмущаются, и учебный процесс страдает...

Интеграционный центр «Такие же дети» оказывает поддержку и помощь в адаптации детей беженцев и мигрантов на благотворительной основе. Около 120 волонтеров Центра постоянно занимаются с 80 -100 семьями. География прибытия этих семей – Западная Африка (Ангола, Камерун, Конго, Кот-Д-Ивуар, Нигерия) и Средняя Азия. Есть подопечные из Афганистана, Сирии, Вьетнама, Филиппин. Это люди, бежавшие от политических преследований, покинувшие родину из-за военных действий, приехавшие на заработки и оказавшиеся без работы. В Центре действует шесть программ: «Младшая группа» (для детей 4-6 лет), «Подготовка к школе», «Профильные предметы» (для тех, кто не посещает школу), «Сопровождение» (дополнительные занятия по предметам), «Менторство» (профориентация для старших подростков) и «Интеграция через искусство» (в сотрудничестве с музеями и библиотеками).

В Москву и область едет наибольшее число мигрантов, в столице очень тяжело устроить ребенка в школу, и практически невозможно – в детский сад. Хотя по закону каждый ребенок, приехавший в Россию, имеет право на общее образование, по факту портал госуслуг закрывает такую возможность, требуя регистрацию. Без помощи юристов родители не могут устроить ребенка в школу, а юристов-энтузиастов на всех не хватает: замкнутый круг.

В Красногорском районе есть частный лицей «Ковчег-XXI век». Там третий год работают с детьми мигрантов: как раз теми, кого в обычные общеобразовательные учреждения не берут.

На странице проекта "Перелетные дети" в фейсбуке множество историй на тему как и чему учатся друг у друга ребята и сами педагоги, как разрушаются стереотипы о восточном менталитете. Таджикские, киргизские, армянские девочки и мальчики оказались не такими уж покладистыми, как представлялось. Некоторые отказывались ходить в школу, узнав, что их берут в класс на два года младше, и грозили родителям, что вернутся домой, к бабушке. Но большинство – более жадные до знаний, чем местные дети, так как соскучились по школе… Сайфулло, 16 лет, за восемь лет жизни в России ходил в школу всего три года, потом четыре года сидел дома, точнее, подрабатывал, помогал отцу. Чтобы заниматься в Международном классе, ездил каждое утро в Красногорск из Домодедово, два с половиной часа в один конец. Умеджан снял койко-место недалеко от школы, только бы учиться. Понимая, что русский язык – лифт в их жизни, смотря на это практично («денег больше заработаем!»), они готовы не только учить грамматику, но и петь песни. Любимая – «На фоне Пушкина» Окуджавы. Говорят, она как молитва... Кстати, о религиозности: вопрос о свинине никогда не стоял, хиджабов не носят, комнаты для намаза не просили. Родители иностранных учеников угощают учителей самсой, собрания иногда проводят в соседней чайхане.

Отношение столичных и подмосковных жителей к приезжим не назовешь особо дружественным. Трудовые мигранты и мы – два разных мира. Хотя и пересекающиеся. Они работают на стройках по соседству, возят нас в такси, метут тротуары, моют подъезды, раскладывают продукты в магазинах, работают в ЖЭКах сантехниками. Снимают у нас квартиры. Мы друг другу нужны, с этим не поспоришь. Но как они живут, где учатся их дети – мало кого интересует. Как "понаехали", так и уедут. Равнодушие ещё куда ни шло. Про оголтелых ксенофобов промолчим, но даже «приличные» люди, например, в отзывах о прекрасной школе позволяют себе комментарии типа «а почему это на наши деньги учат узбеков?». Как о фатальной неизбежности говорят, что воровства телефонов или кроссовок школе теперь не избежать. Или под историей мальчишки, отлично освоившего школьную программу и собирающегося в московский ВУЗ, пишут: «Молодец, конечно. Но поменьше бы таких, ведь они занимают НАШИ рабочие места».

Миграция никуда не денется, люди будут ехать к нам на работу, и хорошо, если будут: едут туда, где экономический подъем. Чем лучше мы станем понимать друг друга, тем комфортнее нам всем будет жить. Если рассуждать об учебе детей мигрантов хотя бы с этой точки зрения, мультикультурные классы в школах – отличная прививка от ксенофобии! Но к школе еще нужно подготовиться. Центру помощи мигрантам «Рядом дом» место для занятий с дошколятами предоставил Храм преподобной Евфросинии Московской на Нахимовском проспекте. Руководитель центра – диакон отец Дионисий, в миру Денис Гришков, еще не будучи священнослужителем, работал волонтером и загорелся идеей.

Нет ли, интересуюсь, сложностей в связи с разной конфессиональной принадлежностью учителей и учеников? Отец Дионисий улыбается: а вы зайдите, говорит, на наш сайт. Действительно, на сайте Центра – синева бухарских изразцов, куполов Самарканда и далеких Чимганских гор. Православный священник, оказывается, увлекается культурой Востока, интересуется узбекским языком. А в центре по светской программе еженедельно занимаются почти сорок ребятишек разных национальностей.

Несколько тысяч детей мигрантов, которые, как полагают исследователи миграционных процессов, остаются за бортом школы – болезненная и пока нерешаемая государством проблема. А как все-таки учить детей-инофонов, которым удалось поступить в школу? Концентрировать их в отдельных классах? Или, что прогрессивнее, сразу погружать в языковую среду, «перемешивать» со сверстниками? А русский язык преподавать дополнительно или вместо каких-то уроков? На тему социокультурной адаптации проведены десятки исследований. Есть наработки Института русского языка, РУДН, МГПУ, Высшей школы экономики Санкт-Петербурга, и успешный опыт отдельных учителей-энтузиастов тоже есть, а вот единой методики, утвержденной программы – нет.

При поддержке Управления образования Московской области лицей открыл курсы для «перелетных детей» в семи школах города Красногорска. На дополнительных занятиях ребята занимаются русским, общаются, делают театральные постановки. Уроки ведут школьные учителя, а лицей проводит для них методические вебинары, делится видеоматериалами и учебниками. Внеклассные занятия можно организовать в любой школе, было бы желание.

От редакции: "Национальный акцент" отправил в Департамент образования Москвы официальный запрос с просьбой об интервью. Нас интересовало какие программы по адаптации и обучению поддерживаются Москвой официально, какие новшества планируется вводить в будущем, какая работа проводится с населением по профилактике ксенофобии в Школах. На момент публикации ответа на запрос так и не поступило. Редакция продолжит следить за развитием ситуации.