В гостях у каюра
Накануне старта знаменитой гонки выпускница Камчатской Школы межэтнической журналистики побывала в питомнике ездовых собак четырехкратного чемпиона "Берингии" Андрея Притчина.
Третьего марта начинается традиционная камчатская гонка "Берингия". По просьбе "НацАкцента" Олеся Гордина встретилась с постоянным участником и неоднократным победителем этого соревнования Андреем Притчиным.
Питомник ездовых собак «Эйвэт» расположен недалеко от посёлка Николаевка Елизовского района и окружён густым лесом: если пропустишь указатель, найти сможешь разве что по наитию. У входа меня встретили Хранители стойбища – две огромные деревянные фигуры – и радостные псы, которые, пытаясь поздороваться и обнять, чуть не повалили на землю. Спас от щенячьей радости хозяин: на его свист ринулась вся ватага. Так состоялось моё знакомство с Андреем Притчиным.
Именитый каюр
Имя себе Притчин сделал на «Берингии»: в разные годы каюр четырежды приходил к финишу первым, трижды – вторым и дважды – третьим. Что не удивительно: Андрей Николаевич родом из знаменитых карагинских каюров, нымыланов [береговых коряков], по легенде произошедших от собак.
Не было ни одного соревнования, где бы карагинские каюры не брали призовые места. По крайней мере, в годы зарождения «Берингии». В самой первой – в 1990 году по маршруту «Эссо – Мильково» – на старт вышло восемь упряжек, семь из которых – карагинские. Они же взяли все призовые места.
Правда, Андрей Притчин в число участников тогда не входил. Но упущенное наверстал с лихвой. Теперь Андрея Николаевича знают не только на Камчатке, но и далеко за её пределами: в питомник приезжают, чтоб с ним познакомиться, услышать истории о полуострове и традициях аборигенов из уст именитого каюра.
Правда, Андрей Притчин в число участников тогда не входил. Но упущенное наверстал с лихвой. Теперь Андрея Николаевича знают не только на Камчатке, но и далеко за её пределами: в питомник приезжают, чтоб с ним познакомиться, услышать истории о полуострове и традициях аборигенов из уст именитого каюра.
Только вот от корякских традиций теперь остались крохи, – утверждает Притчин. Всё это хранится лишь в памяти, в рассказах дедов и прадедов, а ни орудий труда, ни того уклада жизни уже нет и в помине.
Говорит: «Это так… мы только рассказываем, кто прожил на севере, как оно было». Стада оленей в тундре, упряжки в каждом дворе, а сейчас и десяти не насчитаешь. По словам каюра, в Караге всего три упряжки, две – в Оссоре да четыре в Тымлате. Удивительно выносливых псов, которые «гонковали» на первой «Берингии», – камчатских ездовых, здесь уже не сыщешь, как и по всей Камчатке, - чистокровных не осталось.
Когда на Север пришла техника, передвигаться стало проще, но собаки стали исчезать.
«Да и я в 86-м или в 89-м последних собак своих раздал, – признаётся Андрей Николаевич. – Снегоход купили. Гонялись, конечно, за техникой. А сейчас – весь север объезжен, зверья не стало, всё выбили. Самый злой, самый коварный хищник в лесу – это человек».
Когда на Север пришла техника, передвигаться стало проще, но собаки стали исчезать.
«Да и я в 86-м или в 89-м последних собак своих раздал, – признаётся Андрей Николаевич. – Снегоход купили. Гонялись, конечно, за техникой. А сейчас – весь север объезжен, зверья не стало, всё выбили. Самый злой, самый коварный хищник в лесу – это человек».
Главная собака в упряжке
Собак Притчин снова завёл скорее из спортивного интереса. Начинал с местных карагинских соревнований. Говорит, состязались с земляками больше даже по-дружески, сами организовывали, сами искали призы.
В берингийскую гонку впервые пошёл в 2002 году – и сразу победа. Потом было ещё три золота и призовые места, «гонковал» и на карагинском «Маклал'У», с 2007-го по 2014-й.
Прошлогоднюю «Берингию» Притчин пропустил: не успел восстановиться после полученных в ДТП травм. Но на гонки поменьше всё-таки пошёл. Потом, говорит, сам себя проклинал: «Что дома-то не сидится». В одной из гонок попал в пургу, да ещё и передовики за ночь передрались, и на старт пришлось выходить без них. А без лидеров упряжка плохо слушается, так собаки и спустили нарту с трассы, проложенной по сопочке, по целине - аж до самого низа. «А я, – говорит, – пока их разверну, да ещё ж с палочкой сам… Тяжело пришлось. Но было желание прокатиться, в гонку тянет, кровь кипит».
Прошлогоднюю «Берингию» Притчин пропустил: не успел восстановиться после полученных в ДТП травм. Но на гонки поменьше всё-таки пошёл. Потом, говорит, сам себя проклинал: «Что дома-то не сидится». В одной из гонок попал в пургу, да ещё и передовики за ночь передрались, и на старт пришлось выходить без них. А без лидеров упряжка плохо слушается, так собаки и спустили нарту с трассы, проложенной по сопочке, по целине - аж до самого низа. «А я, – говорит, – пока их разверну, да ещё ж с палочкой сам… Тяжело пришлось. Но было желание прокатиться, в гонку тянет, кровь кипит».
Километры тундры, кажется, ему вовсе не страшны – это всё своё, родное. Главное – чтоб очаг было, где развести, да укрыться от непогоды. Притчин уверен, что в гонке всё зависит от человека: мол, ездовые чуют «своего», каюр – главная собака в упряжке.
Генетическая память
Большое значение имеет и снаряжение, поэтому нарты для гонок делает сам. Современные гоночные не признаёт – лёгкие очень. Традиционные деревянные – устойчивее и практичнее.
Как-то по первости попросил сделать нарту другого мастера. «Дал ему в пример старую – разбери, посмотри, как что устроено. А он всё равно по-своему сделал», – рассказывает Андрей Николаевич. Теперь всё сам. Бывает только материал дельный трудно найти, но с этим друзья с севера помогают. «А где научились?», – спрашиваю. «Да это всё в генах», – то ли шутит, то ли всерьёз говорит – и не поймёшь. Вот новые полозья для нарты, с которой в этом году на «Берингию» пошёл, сделал. Кстати, в этой гонке и приз есть «За верность традициям Севера».
Как-то по первости попросил сделать нарту другого мастера. «Дал ему в пример старую – разбери, посмотри, как что устроено. А он всё равно по-своему сделал», – рассказывает Андрей Николаевич. Теперь всё сам. Бывает только материал дельный трудно найти, но с этим друзья с севера помогают. «А где научились?», – спрашиваю. «Да это всё в генах», – то ли шутит, то ли всерьёз говорит – и не поймёшь. Вот новые полозья для нарты, с которой в этом году на «Берингию» пошёл, сделал. Кстати, в этой гонке и приз есть «За верность традициям Севера».
Традиции традициями, а современность тоже понемногу «просачивается» в жизнь каюра. Шлейки из хитрого материала биотана для собак готовы, их пришлось прошивать специальной иглой, которую только в автомастерских найдёшь. Биотан уже давно используют в мире для изготовления ошейников и поводков: материал прочный, не теряет своих свойств на морозе и не натирает шерсть собакам. Получается, форма традиционная, а материал – современный.
Ушли в прошлое и древние методы воспитания собак. Сейчас у питомцев строгий распорядок дня, контроль за весом и питанием, систематическое обследование у ветеринара. Разведением ездовых псов Притчины тоже занимаются сами. Никаких вольеров – поэтому псы и вырастают такими большими, точно длинноногие волки. Всего в питомнике около 70 собак и у каждого своя будка. Многие псы – старые работяжки – возят туристов, учеников. Есть те, кто прошёл несколько гонок: самый знаменитый – Печень, названный по фамилии отца-основателя, командора «Берингии» Александра Печеня. В гонку 2019 года он уже не пойдёт, староват, но у него есть достойная смена.
Ушли в прошлое и древние методы воспитания собак. Сейчас у питомцев строгий распорядок дня, контроль за весом и питанием, систематическое обследование у ветеринара. Разведением ездовых псов Притчины тоже занимаются сами. Никаких вольеров – поэтому псы и вырастают такими большими, точно длинноногие волки. Всего в питомнике около 70 собак и у каждого своя будка. Многие псы – старые работяжки – возят туристов, учеников. Есть те, кто прошёл несколько гонок: самый знаменитый – Печень, названный по фамилии отца-основателя, командора «Берингии» Александра Печеня. В гонку 2019 года он уже не пойдёт, староват, но у него есть достойная смена.
Поодаль – команда Притчина. Они выделяются на фоне остальных, да и ведут себя соответственно. Чувствуют, что особенные. Когда «чужим» упряжку запрягают, не лают, не просятся, лишь важно, пытаясь не выказывать беспокойство, расхаживают из стороны в сторону. И только с хозяином готовы бежать, только его признают и любят своей ни на что не похожей собачьей любовью. В лидерах упряжки – Стрелка, главная мама питомника. Вместе с ней в первом ряду – Батон, для него это уже не первая «Берингия», но дебютная – в качестве лидера.
Мимоходом спрашиваю: «А на победу рассчитываете в этом году?». Каюр на минуту задумывается: «Мы своё взяли. Нам хватит», – мол, теперь надо дать дорогу молодым. Главное-то не победа, а само ощущение гонки.
Мимоходом спрашиваю: «А на победу рассчитываете в этом году?». Каюр на минуту задумывается: «Мы своё взяли. Нам хватит», – мол, теперь надо дать дорогу молодым. Главное-то не победа, а само ощущение гонки.
Питомник – тяжкий труд
Живёт Андрей Николаевич довольно скромно. В город почти не выезжает: может раз в месяц, когда нужно какие бумаги подписать, а так всегда здесь. Ни водопровода, ни канализации, ни линии электропередач в питомнике нет. Но зато есть корякское жилище, летник, кухня, балаган, и даже собственная солнечная электростанция… За четыре года проживания на юге Камчатки всё отстроили своими руками. С хозяйством помогают жена Людмила Николаевна и дочери – Евгения и Юлия. С ними я тоже познакомилась в «Эйвэте»: при первой возможности Андрей Николаевич отправил меня к Евгении – «она лучше расскажет».
Как оказалось, дочки тоже учатся управлять упряжками. Вот Юля в прошлом году «гонковала» на «Елизовском спринте», в этом не получилось: времени не хватает – других забот в питомнике достаточно.
Много сил и времени отнимает работа с туристами, и, соответственно, подготовка собак к встрече с гостями. «Со стороны кажется, что всё это легко, но за тем, чтобы гость смог почувствовать себя настоящим каюром, стоит большая работа. Нужно постоянно тренировать собак, чтобы они правильно выполняли команды и запоминали трассу», – рассказывает Евгения. Туристов здесь в нартах не возят – ставят вместо каюра и сопровождают на снегоходе. Только так можно прочувствовать, каково это – управлять упряжкой.
Много сил и времени отнимает работа с туристами, и, соответственно, подготовка собак к встрече с гостями. «Со стороны кажется, что всё это легко, но за тем, чтобы гость смог почувствовать себя настоящим каюром, стоит большая работа. Нужно постоянно тренировать собак, чтобы они правильно выполняли команды и запоминали трассу», – рассказывает Евгения. Туристов здесь в нартах не возят – ставят вместо каюра и сопровождают на снегоходе. Только так можно прочувствовать, каково это – управлять упряжкой.
Посещают «Эйвэт» как местные жители, так и иностранцы, как известные люди, так и обычные туристы. Поток гостей с открытия в 2015 году значительно возрос, но от этого управляться с питомником легче не становится.
Самая большая проблема – недостаток корма для собак. По словам Евгении, это проблема не только «Эйвэта», но и других питомников. Несмотря на удавшуюся путину 2018 года, рыбы собакам катастрофически не хватает. Все питомники в округе выживают за счёт приобретения на заводах специально для них заготовленных рыбьих голов. В прошлом же году, когда рыба «пошла», рыбзаводам было не до «мелочёвки». Притчины узнали о том, что остались без запасов на зиму, только в конце путины.
«Средняя цена горбуши – 100 рублей за килограм, получается тонна – 100 тыс. руб. Тонну наши псы съедают за две недели. Затраты колоссальные. И это только на рыбу, а ещё витамины, дополнительный корм, например, мясо или куриный фарш, – объясняет Евгения. – В следующем году есть риск, что ситуация повторится. И вопрос уже стоит так: или мы развиваемся, совершенствуемся, или просто выживаем, работая только на прокорм собак».
Чтобы поднять этот вопрос на уровне правительства региона, Притчины с руководством других питомников решили объединиться в Ассоциацию: «Много рыбы изымают из оборота и попросту уничтожают, и вернуть её в оборот очень проблематично. Возможно, если мы объединимся, мы вместе сможем решить эту проблему: и рыбу уничтожать перестанут, и нам будет, чем животных прокормить. Ведь поголовье ездовых собак на Камчатке немалое». Сейчас конкуренты в гонках и в бизнесе вместе занимаются оформлением необходимых документов.
Сталкивались Притчины и с другими сложностями: многие были против расположения питомника на этом участке из-за близости нерестилища. А в итоге получилось, что благодаря отстроившемуся туристическому объекту, браконьеров здесь стало в разы меньше: людей много, боятся соваться. За четыре года наконец-то смогли оформить землю: собрали все документы при помощи Администрации Елизовского района.
Сталкивались Притчины и с другими сложностями: многие были против расположения питомника на этом участке из-за близости нерестилища. А в итоге получилось, что благодаря отстроившемуся туристическому объекту, браконьеров здесь стало в разы меньше: людей много, боятся соваться. За четыре года наконец-то смогли оформить землю: собрали все документы при помощи Администрации Елизовского района.
Пусть питомник ездовых собак пока не окупается: несколько раз за лето приходится отсыпать дорогу, строительство и техника требуют постоянных вложений, – все здесь работают слаженно, каждый занят делом.
Напоследок Евгения провела меня в гостевой домик. Деревянные стены и потолок помещения завешаны майками-номерами участников самых разных гонок, на подоконниках трофеи, повсюду расклеены календарики и вымпелы с логотипом «Берингии». «Раньше я смеялась над отцом, – зачем собирать все эти безделушки, а теперь это одна из самых больших ценностей в нашей семье», – говорит Евгения.
Уже прощаясь, я спросила, а что же значит «Эйвэт»: «С корякского – дар, подарок»!
Текст выпускницы камчатской Школы межэтнической журналистики Олеси Гординой, фотографии Виктора Гуменюка.
