Например, у народов Поволжья и Приуралья различают куклу ритуальную, игровую, театральную и демонстрационную. При этом конструкции разных кукол у одного и того же народа могли быть очень близкими или вовсе одинаковыми: миниатюра выступала в разных ипостасях в зависимости от того, какую роль отвел ей создатель.

Ярким примером демонстрационной куклы у народов Поволжья была фигурка в девичьем костюме (иногда даже в праздничном платье невесты), которую сажали на окно дома, сообщая соседям, что скоро в семье состоится свадьба. Или же, напротив, заявляли таким образом, что девушка "заневестилась" и ищет жениха.

Об оригинальных дагестанских куклах, к сожалению, информации практически не сохранилось . Считается, что кукла должна храниться в семье, поэтому в музеях они выставляются крайне редко. Однако некоторые сведения все-таки дошли до наших дней. Например, в день свадьбы кукла шилась из обычной белой ткани. Её украшали старинным золотом, серебром или другими драгоценностями. Свадебная кукла имела сакральный смысл и символизировала продолжение рода. Кукол-девушек делали чаще, чем кукол-мужчин. В дагестанской культуре костюм горца един практически для всех национальностей, а вот женский костюм очень разнообразен.

У народов Приуралья и Поволжья были специальные куклы для малышей, которые отличались максимальной простотой: легко собирались и так же легко разбирались. Это могла быть палочка, обёрнутая тряпочкой или свёрнутый пучок травы, соломки, листиков. Такую «лялю» давали ребёнку, чтобы он успокоился.
Настоящих кукол в более современном понимании дети получали уже позже. К тому времени детей уже начинали одевать и стричь сообразно полу. Соответственно, и куклы у мальчиков и девочек существенно отличались. Кукла была для ребенка образцом, идеалом, к которому нужно стремиться.

Ассоциативные игры породили новую идею: кукла – идеал, эталон поведения и символ красоты. Например, у тюркских народов были популярны игры в красавиц и принцесс, которые одеты в прелестные костюмы, спят на высоких резных кроватках и имеют большое кукольное приданое. Названия у кукол были соответствующие:
Грузинские:
– Дедопала – царица
– Мочкудиа – барышня
– Швилуко – ребёнок
Армянские:
– Тикник – госпожа
– Пуприк – пупс

В Дагестане большинство игровых детских кукол были тряпичными однодневками: ткань оборачивали верёвкой и отдавали играть ребёнку, а как только ему надоедало - куклу разворачивали.

Например, при создании коми-ижемской куклы бабушка говорила: «девушки у нас высокие, статные, белокожие» – и делала скруточку из белой бумаги; «грудь у них пышная» – в кофточку куклы клали немного ветоши или ваты; «талия тонкая, а бёдра полные» – значит, надо поддеть куколке несколько юбок; «прекрасные собой девицы» – кукле повязывали красивую ленточку.
Под эти присказки девочка сама начинала мастерить кукол. Вскоре у неё появлялась целая кукольная семья. Помимо женских образов, конечно же, создавались мужские и детские. И если детали куклы-ребёнка ещё были достаточно проработаны (так же, как и у женской модели), то мужские образы, как правило, были весьма условны: палочка, веточка, камушек. Единственным украшением куклы-мужчины мог быть пояс. Это абсолютно укладывается в русло архаичной традиции: мужчина в прежние времена должен был быть статным, крепким, стройным. А в детских играх он только подразумевался, поскольку в жизни мужчина почти всё время проводил за работой и отца дети видели не часто.

На севере каждая юная мастерица носила с собой сумку, подобную той, что была у матери. В ней хранили всё, что может понадобиться для изготовления куклы: нитки, иголки, бисер, куски ткани. Причём совсем не имело значения, как выглядело то, куда складывали рабочие материалы. Ханты и манси, например, сумку заменяли небольшой берестяной коробкой.

Интересный факт: фарфоровые куклы в Дагестане появились для того, чтобы не потерять наследие дагестанских народных костюмов. Миниатюрные точные копии делались с музейных экспонатов: все детали фиксировались, замерялись и уменьшались в несколько раз. Ткани подбирались максимально похожие на оригинал.

В Средней Азии подавляющее большинство кукол оборачивались в две тряпочки, а сверху на них надевали штанишки (портки), потому что «только славянки ходят с голыми попами».
На узбекских куклах чаще всего высокий головной убор – тюбетейка, нижнее платье, сверху покрывало, сзади косы. На казахских – традиционный костюм молодой женщины: головной убор сукей, камзол и два платья. Куклы мужского пола выглядят значительно примитивнее, потому что в играх используются реже. Даже по размеру они в полтора раза меньше своих "подруг".

Детские игры обязательно велись в позитивном ключе: инсценировали успешный торг на ярмарке, свадьбу, весёлый праздник. Нельзя было хоронить кукол или «ссорить» их. За этим неусыпно следили взрослые, без надзора дети никогда не играли. Кроме того, строго запрещалось обмениваться куклами: играть можно вместе, но потом каждый должен забрать свою куклу к себе домой. А бабушки никогда не делали куклы для детей из других семей и других народов.

А у туркменов и таджиков практически нет кукол с лицами. Запрет окончательно ушел в прошлое только во второй половине прошлого века. У казахских и кыргызких игровых кукол где-то с середины XIX века просматриваются глазки, бровки, ротик и щёчки. А вот обрядовая кукла сохраняет архаичные черты и по-прежнему «не имеет право на лицо».
Без лица изготавливали и крымско-татарских кукол. На Северном Кавказе практиковалась ромбовидная нашивка. В этом регионе избегание изображения личины связано с распространением исламской традиции. А вот на лицах армянских кукол мастера вышивали глаза, нос, рот и даже щёчки. Персидские куклы тоже улыбались и «стреляли» глазками, но уже нарисованными тушью.

Наиболее архаическими считаются куклы, изготовленные на основе птичьего клюва. Ненцы, к примеру, использовали голову гуся или утки. Считалось, что птицы – невинные существа, которые каждый год улетают на юг, в царство бога. Эта чистота, по поверьям ненцев, и роднит птиц с детьми. Чаще всего куклы из клювов изображали девушек. Птица ведь служила символом плодородия и деторождения. А вот для того, чтобы создать куклу-мужчину, использовали кость горностая, этот зверёк олицетворял мужское начало.
В тех же краях были распространены игрушечные двойники детей, которых мать клала в колыбель, кормила собственным молоком, одевала. Делали это, чтобы обмануть злых духов, "подсунув" им "ненастоящего" младенца. Такую куклу, кстати, нельзя было ломать – по поверью, это грозило малышу смертью.